Ее андалузский друг - стр. 11

– Привет, Джейн!

Молчаливого мужчину, стоявшего у нее за спиной, звали Хесус. Он не представился сам – его представила она. Они присели за его столик, и Джейн стала рассказывать еще до того, как приземлилась на стул. Йенс слушал, то и дело смеясь: он довольно быстро догадался, почему ей так подходит ее безмолвный Иисус. Она сказала, что они приехали в Буэнос-Айрес в гости к его родственникам, что детей у них нет и что живут они в трехкомнатной квартире у площади Ярнторгет[5] в Старом городе.

Йенс стал расспрашивать о Софии и услышал несколько общих фактов о ее жизни – что ее зовут теперь София Бринкман, что она вдова, воспитывает сына и работает медсестрой в больнице. Поняв, что она и так слишком много болтает, Джейн начала расспрашивать о нем. Йенс стал лгать, уверенно и убедительно, что занимается продажей удобрений, много ездит по работе, что семьи у него пока нет, но это, возможно, изменится в ближайшем будущем.

В тот вечер они замечательно поужинали и выпили. Хесус и Джейн отвезли его в такие места в городе, до которых он никогда не добрался бы самостоятельно. Йенс увидел истинное лицо города, и он понравился ему еще больше.

Хесус так и промолчал весь вечер.

– Послушай, он у тебя немой? – спросил Йенс.

– Иногда он разговаривает, – ответила Джейн.

В такси по дороге в отель он вдруг ощутил тоску – тоску по собственному прошлому. В ту ночь он плохо спал.

Машина, трясясь на ухабах, приближалась к Сьюдад-дель-Эсте. Йенс уже видел очертания города, радовался, что отделался от русских. Оставалось проделать кое-какие приготовления к отправке, затем оружие будет перегружено на грузовики.

В комнате для персонала лежало сообщение для нее. Белый твердый конвертик, на котором черными чернилами было написано ее имя. В ожидании, пока кофеварка сварит кофе, София открыла послание, быстро прочла и спрятала в карман.

Затем она продолжала механически делать дела, надеясь забыть содержание записки, однако оно отпечаталось в мозгу. Без четверти двенадцать она вошла в раздевалку, сняла рабочую одежду, взяла сумочку, накинула летнюю куртку и спустилась в холл.

Кузен уже ждал ее, кивком показав, чтобы она следовала за ним. София повиновалась, но в глубине души чувствовала себя неуверенно, словно внутренний голос подсказывал, что она приняла ошибочное решение. Однако неуверенность смешивалась с радостным возбуждением по поводу того, что она делает нечто спонтанное и непродуманное. Давненько с ней такого не случалось.

Машина была новехонькая – одна из последних моделей японских экомобилей. В ней не было ничего особенного – просто она была новая, в ней пахло новой машиной, и сиденья были на редкость удобные.

– Мы поедем в Васастан[6], – сказал он.

София поймала его взгляд в зеркале заднего вида. Глаза у него голубые, холодные и настороженные.

– По какой линии вы с ним родственники?

– По всем линиям.

Она усмехнулась:

– Даже так? И что это значит?

– Со всех мыслимых сторон.

Казалось, он тем самым закрыл тему.

– Меня зовут Арон…

– Приятно познакомиться.

Остаток пути в машине царила тишина.

Столы, стулья, вращающаяся дверь в кухню. Освещение было слишком резким, картины на стенах представляли собой пейзажи, а на столах лежали бумажные клетчатые скатерти. Обычное кафе, ничего интересного.

Она улыбнулась, когда Гектор помахал ей рукой из-за дальнего столика, но попыталась скрыть улыбку, пробираясь к нему.