Эдвард Сноуден. Личное дело - стр. 5
Именно из-за опасения увеличить мои страдания я сомневался, стоит ли мне писать эту книгу. По правде, куда легче выступить с обличением противоправных действий правительства, нежели представить отчет о собственной жизни. Злоупотребления, свидетелем которых я стал, требовали действий с моей стороны. Но никто и никогда в истории не писал мемуары лишь потому, что он не в состоянии сопротивляться диктату собственной совести. Именно поэтому я попросил разрешения на публикацию у каждого члена семьи, у друзей и коллег, тем или иным образом упоминаемых на этих страницах.
Поскольку я решительно против того, чтобы считать себя единственным арбитром чужой «частной неприкосновенности», я никогда не считал, что могу собственнолично выбирать, какой из секретов страны следует обнародовать, а какой нет. Вот почему я открыл государственные документы только журналистам. Количество секретных бумаг, которые я показал широкой публике, фактически равно нулю.
Я, как и те журналисты, считаю, что правительство имеет право скрывать какую-то информацию. Даже самая прозрачная демократия в мире имеет право закрывать, к примеру, личность своих тайных агентов и продвижение войск во время войны. Но подобных секретов в этой книге нет.
Дать отчет о своей жизни, не причинив неприятностей тем, кого я люблю, и не выдавая государственных тайн законных правительств – непростая задача, но я взял ее на себя. Между этими двумя обязательствами – где-то посредине – вы, возможно, найдете меня таким, каков я есть на самом деле.
Часть первая
Глядя в окно
Первое, что я «хакнул» в своей жизни, – это время отхода ко сну.
Несправедливо, когда родители принуждают тебя ложиться спать раньше, чем отправляются сами, и даже раньше, чем ляжет спать моя сестра, а я еще даже не почувствовал усталости. Это и была та самая первая маленькая несправедливость в жизни.
Многие вечера из первых двух с чем-то тысяч вечеров в моей жизни заканчивались актами моего «гражданского неповиновения»: ревом, криком, уговорами – до тех пор, пока в 2193-ю ночь, когда мне исполнилось шесть лет, я не отыскал непосредственный выход из положения. Старшие, как всегда, не были заинтересованы в реформах, но и я не вчера родился. Наступил один из самых лучших дней в моей юной жизни – с друзьями, гостями и даже с подарками. Ужасно не хотелось, чтобы день рождения кончался – и только потому, что все разойдутся по домам. Поэтому я потихоньку перевел все часы в доме на несколько часов назад. С таймером микроволновки все оказалось просто, с кухонной плитой – не очень, разве что до нее было легче дотянуться.
Когда родители – в своем безграничном неведении – ничего не заметили, я просто помешался от собственного могущества и начать прыгать и скакать по комнате. Я – повелитель времени, и меня никогда больше не отправят спать! Я обрел свободу. И в конце концов уснул на полу, все-таки повидав перед этим солнечный заход 21 июня – дня летнего солнцестояния, самого долгого дня в году. Когда я проснулся, все циферблаты в доме вновь показывали время в соответствии с отцовскими ручными часами.
Если бы кто-нибудь сегодня озадачился тем, чтобы завести ручные часы, то как бы он проверил точное время? Если поступать так, как поступают большинство, то вы выставите время, сверившись со своим смартфоном. Но если вы всмотритесь в свой мобильник, я имею в виду