Эдвард Мунк. Биография художника - стр. 21

Наконец он мельком видит, как она сходит на берег с парохода.

В дневнике Мунк не скупится на описания мучительных страданий тайного любовника. Брандт встречает свою возлюбленную на улице Карла Юхана [23], но она не одна. Ему остается только поздороваться и пройти мимо, однако он успевает заметить ее смущенную улыбку. Он часами простаивает в подворотне напротив ее дома, мечтая послать ей цветы и записку.

В сентябре приходит известие, что Мунку присуждена стипендия Шеффера, и на следующий год – еще пятьсот крон. На эти деньги он снимает мастерскую на Хаусманнсгате. Теперь он может не только спокойно работать и приглашать натурщиц, но и принимать гостей совсем иного рода.

Из дневника становится ясно, что после возвращения с каникул Мунк возобновил связь с Милли Таулов. В маленькой Кристиании они так или иначе пересекались; более того, Мунк не мог избежать встреч и с ее мужем Карлом, коллегой его отца и их дальним родственником. Так что счастье было, мягко говоря, далеко не безоблачным:

Он посмотрел на постель.

– Иди ко мне.

И тут же все это показалось ему отвратительным – и что она понимает это.

Они сели. Всякое желание у него пропало. В глаза бросилась морщинка в уголке ее рта.

Ему захотелось, чтобы она очутилась где-нибудь далеко отсюда.

У него не было даже желания смотреть на нее – все совсем не так, как он мечтал.

Он лег на нее.

Ему хотелось…

Они не произнесли ни слова – он чувствовал лишь глубокое унижение и бесконечную слабость и грусть…

Она погладила его по мокрым волосам:

– Бедняжка.

Он подошел к печи, сел на шкуру и положил голову на руки.

Не прелюбодействуй…

Он вспомнил то ощущение, которое возникало у него в детстве, когда отец читал десять заповедей.

Он совершил прелюбодеяние – все стало вдруг таким мерзким…

Он повторил слово несколько раз – прелюбодеяние, – оно было и оставалось мерзким.

Неужели об этом он мечтал, за это так долго боролся?

Это опасное наслаждение и ощущение бессилия после…

Он откинулся на шкуру – в полубреду. И долго лежал так; когда он поднялся и посмотрел на часы, было около девяти; он еще не ел.

Он подобрал с пола несколько шпилек. Потом нашел носовой платок.

Посмотрел на инициалы – инициалы мужа; должно быть, она вышивала их к свадьбе…

Началась двойная жизнь. Мунк описывает, как после любовного свидания идет домой и садится с семьей обедать. Отец и тетя ведут себя как обычно, даже не подозревая, что происходит. А на следующий день его снова грызет тоска, он постоянно думает о вчерашней встрече, вспоминает ее во всех подробностях.

Потом он случайно встречает Милли на улице и, проходя мимо, шепчет: «Вечером, в семь».

Связь с Милли, даже если оставить в стороне вопрос ее измены мужу, мучительна для Эдварда. Прелюбодеяние означало для него нарушение всех нравственных установок, принятых в семье. Карл Таулов тоже не шел у него из головы. Конечно, супруг Милли был пустым щеголем: «Он оглядел свои ноги, одетые в элегантные высокие сапоги для верховой езды. Правда, красивые? Из России привезли». Но как бы то ни было, он служил военным врачом во времена русско-турецкой войны и вернулся домой со множеством турецких орденов, так что ему вряд ли можно было начисто отказать в силе характера. «Муж убьет его – он ощущал, как острый кинжал пронзает его плоть, его сердце…»