Эдуард Стрельцов: в жестоком офсайде - стр. 12
Кузьма – Иванов ни на шаг не отходил от гимнастки Лидочки Калининой, которая в Австралии тоже стала оимпийской чемпионкой. За другими симпатичными и смешливыми гимнасточками – Ларисой Латыниной, Соней Муратовой, Томочкой Маниной – напропалую ухлестывали другие футболисты, и близко не подпуская к ним всех прочих потенциальных ухажеров.
Стрельцов же уединился в компании с Никитой Симоняном.
– Эдик, ты – просто молодчина. Играл здорово! Мне бы твои годы, мы бы вместе еще таких чудес на поле натворили! – Симонян поднял высокий бокал: – За тебя! Хотя нет… Пить пиво за мужчину – обидеть его. Сейчас, погоди, я скоро.
Он бодро поднялся и исчез. Появившись вновь на палубе через несколько минут, издалека победно взмахнул каким-то предметом, завернутым в газету. Любой уважающий себя мужчина легко бы определил: бутылка! И явно не пивная!
На столик была торжественно водружена, как драгоценная старинная амфора, бутылка армянского коньяка «Двин». Вот это другое дело! Вышколенный стюард тут же подал рюмки и тарелочку с нарезанным лимончиком. Здесь олимпийцам было позволено все.
– За тебя, Эдик! За твой талант! Поехали, Бэби!..
– Какой же я бэби? – недоуменно пожал плечами Стрельцов. – Я ведь уже не пацан, Никита Павлович. А вы все: Бэби, Бэби…
– Да ты не обижайся. Это же мы все любя. А кто ты для нас, старичков? Конечно, Бэби! На глазах повзрослевший сын.
Эдику понравилось слово «повзрослевший», и он, успокоившись, произнес:
– Это сейчас я «Бэби», а скоро буду «Стрельцом».
Выпили.
– Спросишь, откуда взялся мой родимый напиток посреди океана? Ребята из торгпредства одарили. Надо же – родной армянский коньяк из Австралии домой везу! Это им для приемов с диппочтой присылают и, так сказать, для внутреннего употребления. Чтобы Родину не забывали. – То ли океанский бриз, то ли коньяк легко и приятно пьянил головы, но Симонян вдруг достал из кармана брюк золотую олимпийскую медаль, покачал на ленточке: – Я вот что решил, Эдик. Эта медаль твоя, и не спорь. Мало ли что там эти деятели из Олимпийского комитета установили правила, дескать, медаль вручается только участникам финала. А мне на это наплевать! Придурки! Эта медаль твоя по праву, ты ее заслужил, завоевал. Понял?! Держи!
Стрельцов смутился, но решительно отвел руку дарителя:
– Нет, Никита Павлович. Спасибо, конечно. Но только я никак не могу ее принять. Вот смотрите. Вы уже, извините, в возрасте, так? Вам сколько к следующей Олимпиаде будет? То-то же… А у меня, знаете, этих медалей еще будет и будет!
От собственных заоблачных перспектив он даже зажмурился и счастливо улыбнулся. Симонян сделал вид, что обиделся, но жест Стрельцова по достоинству оценил.
– Ладно, давай еще по одной, Эдик. За нашу победу! Сейчас нам все можно! Даже нужно! – Стерев улыбку с лица, он очень серьезным тоном добавил: – Одно советую. Учти, Эдик, за особыми и присмотр особый. И не только на поле – везде. «Серые» – они всегда людишки мстительные, по себе знаю. Но я что? Как ты говоришь, уже в возрасте… В общем, береги себя, Эдик, прошу тебя, – и потрепал своего полноценного партнера по сборной по плечу.
…Накануне финала олимпийского турнира главный тренер сборной объявил состав. Все было предсказуемо. Но когда речь зашла о линии нападения, Гавриил Дмитриевич Качалин неожиданно сказал: