Единые души - стр. 2

Люди, которых инопланетные захватчики считали мясом, были опасны не только своей внезапно проявляющейся агрессивностью. Киан не дали себе труда изучить историю человечества, что их и погубило. Решив начать с проверки и возможного уничтожения младших, как более беззащитных, захватчики не учли факта того, что старшие могут принимать их как своих птенцов. Именно этот факт и стал началом конца расы киан в этом секторе космоса.

Захватчики вовсе не предполагали, что у несвязанных биологически особей может проснуться родительский инстинкт; кроме того, они не ожидали реакции на уничтожение предыдущей станции. Мясо, по мнению киан, было не в состоянии сделать логические выводы, поэтому было обречено, но всё случилось совсем иначе. Правда, расследовать эти события было некому, потому что восстание охватило станции, где готовившиеся к уничтожению агрессивные особи восстали моментально, а затем пали на головы предавших их, едва ли не закончив историю человечества окончательно.

***

Пошевелившаяся девушка глухо застонала. Парень, лежавший рядом, всё ещё был без сознания. За что их так настимулировали, она не понимала, но осознавала, что двигаться пока не в состоянии. Воспользовавшись остатками внутреннего резерва, она наложила лечебные чары на напарника, отчего тот вяло пошевелился.

– Вань, – шёпотом позвала девушка, – как думаешь, за что нас так?

– Не «за что», а «почему», Маря, – хрипя сорванным горлом, ответил юноша. – Гиата взбунтовалась, вот нас всех превентивно…

– Вот оно что… – Марья, чьё имя ласково сокращал напарник, вздохнула. – И что теперь?

– У нас зачёт на выживание, помнишь? – напомнил ей Иван.

Двое курсантов Старшей Школы Войны приходили в себя после «стимуляции». Наказаны они были, как и все на станции, превентивно, но эта мера не была оправданной, потому что показала молодым людям, что их жизни не стоят ничего.

– Куратор-то как усмехался, – припомнила Марья. – Как будто удовольствие получал.

– Вполне возможно… – Иван понял, что зацепило его внимание совсем недавно.

Куратор вёл себя неправильно: он будто наслаждался болью курсантов, особенно болью Марьи, при этом что-то делая рукой в кармане, судя по активным движениям. Что это может значить, Ваня не знал, понимая, что вряд ли что-то хорошее. К тому же, сам факт того, что произошло на станции, где были в основном младшие до двенадцати лет… В общем, выглядело всё плохо, а в официально сообщённую им версию Иван просто не поверил.

– Смотри-ка… – Марья внимательно смотрела на прошедший мимо иллюминатора корабль. Не узнать она его не могла.

– Спасители пожаловали, – мрачно усмехнулся её напарник. – Это не к добру.

– Ещё бы, – вздохнула девушка, сползая с жёсткой койки. – У нас сколько зарядов? – вдруг спросила она.

– Сколько натырили, столько и есть, – вздохнул Иван. – Считаешь, спровоцируют?

Этот вопрос остался без ответа. Что-что, а искусство войны пятнадцатилетние курсанты изучили очень даже хорошо. Кураторы и воспитатели пытались создавать вакуум вокруг каждой пары напарников, но в этом не преуспевали. Курсанты находили возможность для общения, обмена мнениями, ища свои пути для выживания.

Формирование именно таких групп напарников с разделением по полу давало хоть какую-то стабильность психики агров; кроме того, для получения абсолютной покорности достаточно было угрожать лишь одному из пары. За столько лет механизм контроля был отработан на отлично.