Единственная повелителя орков - стр. 6
Но в этот раз там уже не было той неукротимой ярости, как поначалу.
Меня провели к разложенным в дальнем углу шатра шкурам. Там была устроена широкая постель, на которой лежал, укрытый тяжелым одеялом, совсем маленький мальчик. Конечно, он был орком. Маленький больной орчонок.
Это сразу было заметно по его бледному изможденному виду и тусклым глазам. Он даже не повернул головы, когда мы подошли. Просто скользнул пустым взглядом по мне и снова перевел его на мать.
Сначала появилась растерянность, но когда я по разрешающему кивку повелителя, присела рядом с ним, она пропала. Это такой же больной ребенок, как и остальные мои маленькие пациенты. И я не имею сейчас права на сомнения и неуверенность.
Мальчик явно серьезно болен, раз повелитель решил прибегнуть к помощи человеческого целителя. Насколько тяжело, покажет только более тщательный осмотр и опрос родителей. Это ведь сын повелителя, если я все правильно поняла. Наследник его...
Орки ведь не особо людям доверяли всегда. У них есть и свои шаманы и целители тоже.
Почему же они меня похитили?
Ответ я узнала очень скоро.
— Я слышал в Гозолце тоже была черная веялка, но там ее остановили и даже никто из детей не умер, — испытующе посмотрел на меня повелитель. — Знахарка, говорят местная всех спасла.
5. 4. Осмотр
— Была, — просто отвечаю я, бросая более пристальный взгляд на мальчика.
Вроде первичные признаки были схожи, но все равно нужен близкий осмотр.
В Гозолце рано спохватились и сразу прискакали за мной. Я тогда две недели безвылазно провела в этой небольшой деревушке, пытаясь остановить опасную хворь и не дать ей расползтись по округе.
Черная веялка тем и опасна была, что умирали от нее только дети, да старики совсем слабые. Взрослые редко когда. Зараза эта по весне из степи и приходила. Никто так и не выяснил еще каким образом.
Просто вдруг прежде веселые и бегающие дети вдруг становились вялыми и сонными. Отказывались от еды, слабея все сильнее, а потом и вовсе засыпали навсегда. Главный признак этой болезни — черная мелкая сыпь на языке, которая затем разрасталась в большие уродливые черные пятна. Если успеть начать лечение до этого момента, то есть шанс на выздоровление.
Я не знала откуда во мне вдруг проснулось это знание, но после смерти Руцилы, когда взволнованный селянин прискакал ко мне со страшной новостью, я не отказалась поехать с ним, как до этого делала моя наставница.
Она тогда отвечала уже на мой вопрос, что с веялкой нельзя справится. Только выждать, когда она сама затихнет. К лету обычно так и случалось, когда зараза, насытившись новыми жертвами, сама пропадала.
Еще она тогда вскользь зло упомянула, что у проклятых эльфов есть средство от этой напасти, да только они в секрете его держат. Не делятся ни с кем. Им наплевать на смерти детей других рас.
Как бы то ни было, но больше от черной веялки у меня не умер ни один ребенок. И местные теперь знали куда бежать, если кто-то заболевал, и я была удовлетворена, что смерть стороной обходила теперь наше приграничье.
Замечаю, что орчанка смотрит на меня уже с другим выражением. В ее глазах разгоралась надежда.
Вздохнула тайком. Вот для нее точно еще рановато. Пока я не осмотрела ребенка, вообще нельзя было ничего предсказать. Интересно, откуда до орков дошла эта информация?