Единственная для визиря - стр. 30
Амлон сама не знала, чего ждала и хотела. Но хотя бы в этом подобии храма её ожидает небольшая передышка. Она знала из рассказов хаима (она так и не выучила ирханский достаточно хорошо, чтобы читать на нём), что по традиции, благословлённой самым первым шеймом Ирхана, новобрачные входят в Великий Шатёр одни. И там их встречает только аимаас – служитель Аима. Даже сам Повелитель не имеет права войти в шатёр. И эта традиция давала ей небольшую, но всё же такую желанную передышку. Она боялась думать что будет внизу, мельком услышав громкие голоса. Наверное, там её ждёт свадебный пир. О нём ей рассказывала кама. При мысли об этом делалось так же дурно, как и при мысли о том, что пир не будет длиться вечно и господин визирь отвезёт её домой, уже как жену. Главное успеть вовремя вытащить нож...
Восхождение по лестнице наконец закончилось. Слёзы почти высохли. И она видела, пусть и неверно в свете свечей высокий купол шатра, уходящий куда-то в небо. Изнутри похожий на небо, кровавое, красное, такое, какое обрушилось им тогда на головы вместе с ирханцами. Навстречу им вышел аимаас, пожилой уже, едва ли не старше хаима.
- Во имя Великого Аим, начнём же церемонию! – Он воздел руки вверх и начал шептать что-то на ирханском. Так тихо, что она не могла разобрать.
- Не вздумай сделать глупость! - Вдруг услышала она голос господина визиря. Он сжал ей руку так крепко, что стало почти больно. Захотелось вырваться, убежать, но страх парализовал волю. И она покорно слушала всё, что говорил аимаас.
Церемония оказалась на удивление короткой. Или ей так показалось. Амлон не могла сказать, сколько времени прошло, когда служитель перешёл к брачным клятвам. Она знала, что должна ответить и когда. Но сначала спросили визиря. Так было принято.
- Согласен ли ты, Эмет Аль Баар взять в жёны Амлон из Тарса и предоставить ей достойную жизнь, и обеспечить ваших наследников, пока один из вас не уйдёт в Парчовые чертоги? – И не слова о любви и верности.
- Согласен.
- Согласна ли ты, Амлон из Тарса почитать, уважать и склонять свою голову перед Эметом Аль Бааром, пока один из вас не уйдёт в Парчовые чертоги?
На несколько секунд возникло сумасшедшее дикое желание ответить «нет». И пусть её убьют. Она была бы даже рада смерти. Но вот дадут ли ей умереть? Она вспоминала слова господина визиря о милости и щедрости Повелителя и на сердце холодело. Нет. Умереть ей не дадут. В лучшем случае её ожидает судьба Ирис. А в худшем… Не стоит даже и думать. И через несколько секунд, показавшихся ей вечностью, она ответила:
- Согласна.
- Тогда протяните ваши руки.
Амлон протянула правую руку, надеясь, что не заметно, как она дрожит. Аимаас обернул их руки красной лентой. Потом снял её, а через несколько секунд надел сначала ей на руку красную нить и завязал, а потом господину визирю. Месяц они должны будут носить эту нить, не снимая, и месяц будут считаться новобрачными.
Напутственные слова служителя она почти не слушала. Теперь она жена человека, которого ненавидит больше всего на свете. Будь у неё больше сил, больше воли она бы вот сейчас, на этой самой церемонии достала бы нож, и никто бы не хватился её. Но она не могла. Она боялась. Она трусила.
Вниз Амлон шла так же, почти не видя ступеней. Господин визирь (никогда даже в самом страшном сне она не назовёт его мужем) вёл её под руку. Уже спокойно, не торопясь. Она даже не смотрела на него. От одного воспоминания о его взгляде, который казалось видел насквозь, от которого нельзя было спрятаться и убежать, бросало в дрожь. Амлон не помнила, как очутилась в малых шатрах, стоявших полукругом внизу за огромным столом. По правую сторону от неё сидел господин визирь. По левую какой-то мужчина. Рядом с визирем восседал шейм.