Единственная для принца. Книга 3 - стр. 5
Вновь прибывший посол Бенестарии изумился – магия запрещена? У них тут стоит защита от магии? А как они почувствовали заклинание? Знаний о том, что происходит, не хватало. И Зиад решил восполнить недостаток: встряхнулся, расслабил плечи и эмпатически настроился на этих людей.
Эмоции бурлили и клокотали вокруг цветным вращающимся клубком. Сильнее всего были возмущение, негодование, любопытство – это стражники. Раздражение, недовольство, усталость – это, похоже, толстячок, что знает по-бенестарийски. И Зиад про себя назвал его толмач.
А вот эти сидящие статуи под стенкой, с костями, торчащими из причёсок, какие-то пустые, безэмоциональные… И только одно удалось уловить – слабый интерес, перебиваемый потоком эмоций стражников. Значит, не могут понять, какое он применил заклинание? Значит, стоит попробовать пустить всех по ложному следу! И Зиад улыбнулся. Расслаблено, нахально.
– Бытовое это. Просто бытовое заклинание.
– Да? – преувеличенно удивлённо спросил толстенький толмач. – И какое же простое бытовое заклинание вы тут применили? Это королевский дворец! Дворец! Вы это понимаете? Здесь нельзя пользоваться магией! Запрещено под страхом смертной казни!
– Понимаю, дорогой! Сам во дворце живу! Но у нас во дворце можно помыться, а здесь нет! Я просто о себе заботился – воду грел!
Толмач оглянулся через плечо на ширму, из-за которой выглядывал край ванны. Лицо его брезгливо сморщилось.
– Есть слуги, они согреют и принесут вам горячей воды. Хотя настоящие мужчины моются в горячих вотерсалунах. Ванна – для женщин, – и он высокомерно искривил губы.
– А ваши сильные мужчины, – и Зиад демонстративно повёл носом в сторону стражника, который хоть и отошел на полшага, но всё же меча своего в ножны не убрал, держал наготове, – часто моются в этих ваших горячих вотерсалунах?
Улыбка его стала запредельно ехидной. Да и как тут было не веселиться, если самые обычные мыльни эти сильные запахом оландезийские воины называли таким смешным словом?
– Перед каждым призывом шаманов! – гордо задрал бороду толмач.
– Но не каждый день? – уточнил Зиад то, что без уточнений было уловимо любым, даже самым притупленным обонянием.
– К чему этот вопрос? – толмач нахмурился и приобрёл надменный вид. Уловил, видимо, насмешку.
Забавно!
– К тому, дорогой, что я привык мыться каждый день и в горячей воде, – и Зиад наклонился в сторону толмача, приближая свои глаза к его лицу недопустимо близко.
"Они боятся чёрных глаз, милый мой. Ты будешь казаться им страшным, помни. И это тоже твоё оружие!" – Рада говорила ему это, проводя мягким пальцем по его брови. Они лежали в постели обнявшись, и Зиад схватил тогда её руку и целовал в ладонь, неотрывно глядя ей в глаза и улыбаясь.
– Так смотреть? – глухо спросил. Рада только рассмеялась, но под этим горячим взглядом затихла и потянулась за поцелуем.
– Так на них даже не смей, только на меня, – прошептала она.
Сейчас ситуация была не особенно смешная или чувственная, скорее уж наоборот, но Зиад всё равно улыбался и смотрел на толмача. Смотел пристально, нагло, вызывающе. Приподняв одну бровь. Смотрел и мысленно требовал: "Перестань напирать! Отзови стражу!"
Торчавшая вперёд борода кругленького толмача дёрнулась – сглотнул, видимо. И сделал шаг назад, рукой сделал повелительный жест, выпроваживая вон немытых воинов.