Единственная для принца. Книга 3 - стр. 45
Но вежливый, но непреклонный знаток своего дела из безопасников сказал, что дело не в вопросах, а тех воспоминаниях, которые с ними связаны. Ведь стало же новостью для Рады, что весь дворец её отца обрисован шаманскими рунами и надёжно защищён их магией.
А это действительно её удивило и даже огорошило. Она всегда передвигалась по дворцу, и когда нужно было, открывала свои маленькие дверки без препятствий, никогда никто не знал, что она чуточку магичит. Об использовании ею магии никто не знал – она готова была поклясться. Потому что в ином случае её давно казнили бы, ну или заперли где-нибудь в тюремном подвале, в самой дальней камере.
Признав правоту знающего человека, Рада подчинилась, снова и снова выворачивая свою память наизнанку.
Дамиану в то же время пришлось немало сил потратить на обсуждение вопроса на чём писать письмо и писать ли его вообще.
Кто-то считал, что писать нужно выцветающими чернилами. Причём выцветать они могли через определённое время или сразу же после прочтения.
Кто-то предлагал использовать вместо бумаги новые образцы из лабораторий Академии — полотно, чтобы после выцветания чернил казалось, что это простой носовой платочек.
Кто-то предлагал зачарованную бумагу, которая рассыплется сама в руках, для которых она не предназначена...
И снова на выручку пришёл Суземский со своим здравым смыслом.
– Друзья мои, – сказал он, по обыкновению широко улыбаясь, – вот что прошло с той стороны, то же самое и вернуться должно. Разве не так?
И это успокоило споры.
К следующему утру, когда Рада открыла дверцу, чтобы положить на ту сторону трубочку тонкого пергамента, за спиной замерли довольно усталые мужчины из разных отделений безопасности Короны Бенестарии, а заодно не менее усталые принц Дамиан с советником.
И когда в только-только открытой Радой дверце появилась тонкая девичья рука, все замерли, застыли, перестали дышать. Потому что это стало нежданным и негаданным чудом, потрясением, подобным землетрясению.
И то, что Рада вложила в эту тонкую белую и очевидно девичью руку письмо, которое готовили с таким тщанием, не растерялась, не застыла в потрясении, тоже было небольшим чудом. Потому что мужчины, замершие за её спиной, отреагировать не успели, как дверца закрылась.
Они потом долго обсуждали произошедшее, рассуждая о том, надо ли было поговорить с Перлой, если допустить, что это была именно её рука, а может и вовсе вытащить её обратно в Бенестарию.
Противники этой идеи твердили, что это могла быть не она, а кто-то – что письмо не дошло бы до Зиада, если бы посыльную перетащили сюда. Другие говорили, что рунная защита дворца могла отреагировать на такое крупное вмешательство и что потом было бы с княжичем – неизвестно, а значит, принцесса Тойво всё сделала правильно.
Сама же Тойво не участвовала в этих обсуждениях. Она, незаметная, тихо ушла за свою ширму и легла на кровать, прямо поверх покрывала, не раздеваясь.
Дамиан тоже горячо отстаивал своё мнение, пока не заметил Несносного Мальчишку. Тот большой призрачной собакой сидел, сгорбившись, спиной ко всем, устало свесив голову и уткнув нос в ширму, за которой отвернувшись к стене тихо лежала принцесса.
Реджи краем глаза заглянул туда, заметив только ноги в лёгких сапожках. И от этого вмиг на него опустилась такая тяжёлая усталость, которая, смешавшись с возбуждёнными тревожными чувствами, вдруг толкнула его куда-то, погнала, требуя выплеснуться или взорваться.