Единственная для принца. Книга 3 - стр. 23

– О, деточка, – толмач, казалось, даже интонации старался передать, и это вызывало улыбку, – у моих старших сыновей какие-то дела. Варген, названный при рождении Фойга, призвал Вретенса, названного при рождении Андра, и тот не смог прийти на обед.

Ей доставляло удовольствие каждое слово – Зиад наблюдал это как короткие вспышки вкуса-цвета-запаха эмоций: и на слове "старших", и на слове "сыновей", и на именах, особенно – на тех, что даны от рождения – ею даны! А первое слово, переведенное как "деточка", было наполнено приторно-горьковатым запахом снисходительности.

Пришлось ещё больше заинтересоваться своим блюдом, внимательно ковыряя еду, чтобы не усмехнуться. Только и усмешка была не радостная или насмешливая... Злая она была, очень злая.

Этот... старшенький, вечную ему зиму, вряд ли случайно вызвал братца для какого-то дела. Странно, конечно, было предполагать такое – кто он такой, Зиад Марун? Посол. А потому что-то подсказывало, что пренебрежению его статусом, обязанностями и, по сути, представительством всей королевской власти Бенестарии в его лице, говорило, что Варген, названный при рождении Фойга, даже в таких мелочах пытается навредить.

Злость наплывала тугими, липкими волнами, желтым туманом застилала глаза. И Зиад всё шире улыбался, не в силах сдержать этой злобной улыбки.

– Жаль, – тихо и кротко ответила Перла и чуть присела в благодарственном книксене. – Благодарю вас, ваше величие. Позвольте откланяться?

– Деточка, не оставляйте нас! – с покровительственной улыбкой проговорила мать принцев и, отмахнувшись от какого-то вопроса младшего, ответила всем: – У нас ещё десерт.

Зиада разбирала злость. Он смотрел в тарелку, но уже плохо видел, что там лежит. Всё, буквально всё вызывало желание взорваться – и этот тон толстухи, и ноющий голос мальчишки-принца, и интонации толмача, которые ещё несколько мгновений назад казались забавными.

А всё потому, что ещё на один день отодвигается возможность передать весть о себе, ещё на один... Ложка, сжатая пальцами, больно врезалась в ладонь. Как же он ненавидел этого Варгена, названного при рожеднии Фойга!

– Благодарю вас, – услышал он вежливый и даже будто оживлённый голос Перлы.

А в эмоциях её неожиданно проскользнула злость.

Зиад поднял на неё глаза. Девушка сидела за столом и потирала висок. Будто только что, сию минуту у неё вдруг заболела голова, – легонько, подушечкой среднего пальца потирала. А когда их глаза встретились, вдруг так же мягко стукнула себя в висок.

Господин посол в недоумении опустил глаза. Знак? Тогда он и губами шевелила, едва заметно произнося слово «магия»... А сейчас что? В голове всплыли слова маркизы "Включите мозги, князь!", ему стало стыдно. И он кивнул, будто бы своим мыслям – верно, сейчас нужна холодная, думающая голова.

***

"И кто здесь из нас двоих "почти ребёнок"?" – сокрушенно думал Зиад, направляясь после обеда к себе в комнату. Следом, как и всегда, шли стражники.

То, что они следовали за ним лишь издали, Зиад осознал только, когда дал нагрузку мышцам по-полной и умылся. Умылся тёплой водой, которую ему натаскали в ванну слуги самыми обычными деревянными бадейками. А потом завалился в кровать. В голове, как всегда после упражнений, прояснилось.

Стражники сегодня сопровождали его издали, и эскорт был скорее символическим – это первое. Перла ещё раз дала ему понять, что он редко включает голову и плохо контролирует эмоции – это второе. Третье: терпение в их положении – главная добродетель. А четвёртое...