Единственная для принца. Книга 3 - стр. 12
К концу трапезы Зиаду хотелось призвать мальчишку к порядку самым простым способом – отлупить и поставить в угол. Но жена короля, даже имени которой он не знал, продолжала уговаривать дитятко скушать то одно, то другое, сетовала на его худобу и невозможность вырасти без еды.
Одним словом, к тому моменту, когда гостей пригласили перейти в соседнюю комнату, чтобы вкусить десерта, Зиад чувствовал себя практически членом семьи, но никак не послом с важной миссией. Это ужасно злило, и стоило немалых усилий сдерживать скрежет зубов.
Однако, пользуясь тем, что остался позади всех при переходе в другое помещение, он сделал попытку пообщаться с Перлой, которая тоже приотстала.
– Госпожа, позвольте, – он вежливо поклонился и придержал её под локоть, поравнявшись в дверях.
Перла робко подняла на него глаза. Её брови скорбно изогнулись. Зиаду показалось, что она сейчас расплачется. И он вопросительно приподнял бровь. Девушка поджала губы и опустила взгляд.
– Да, конечно, – произнесла тихо.
– Вы здесь уже довольно давно, и, вероятно, со многими чудесами дворца знакомы. Будет ли возможность у вас, маркиза, показать мне его?
– Нет... Да... – она мученически посмотрела на него, потом метнула взгляд на второго принца, что сейчас о чем-то говорил со слугой. – Я не знаю...
Зиад едва не скривился. Что за мямля? Ну что это такое?!
– У меня к вам письмо, – Зиад присел рядом с маркизой на диван.
Она глянула на него так, будто он её, беспомощную, слабую, ударил.
– Нет, – проговорила дрожащим голосом и страдальчески сморщилась, – не надо...
– Ну почему же не надо? Давайте ваше письмо!
Сказано это было на бенестари {язык Бенестарии} низким голосом с явной издёвкой. Зиад оглянулся. Позади дивана стоял неизвестно как появившийся тут старший принц Варген, названный при рождении Фойга. Неуловимым движением он выхватил из-за обшлага Зиадового камзола конверт и криво улыбнулся.
У Зиада от омерзения стало кисло во рту и руки сжались от бессильной злости...
2. ГЛАВА 2.
Зиад снова отжимался. Сегодня не хватило привычного комплекса из двухсот отжиманий, и он добавил отжимания на одной руке. Поставил себе норму в пятьдесят на каждой.
Пот катился по лицу и спине, капал на пол, дыхание было неровным, но он продолжал снова и снова разгибать руки и отталкиваться от пола.
Как он мог! Как мог быть таким неосторожным? Как мог так подставить девчонку? Из горла раздался рык – хотелось ругаться, а ещё – драться. Мерзкий старшенький! Что б тебе вечная зима!
– ...тридцать пять, тридцать шесть...
Рука дрожит. Вот что бывает, когда мало тренируешься. Раньше он был выносливее. Надо поднажать. В глазах уже стали появляться цветные точки. Но всё равно казалось, что этого мало – эмоции продолжали кипеть, хоть и не так яростно, как в столовой.
Когда Варген при всех стал вскрывать письмо, Перла резко побледнела и застыла, прямая как палка, с плотно зажмуренными глазами. Зиаду стало нехорошо – что же она в этом письме ожидала прочитать, что так испугалась? Но это удивление было ничто с гневом, вызванным поведением старшего принца, и реакция была единственно возможная в этой отвратительной ситуации — посол вскочил и прошипел:
– Как вы смеете?! Немедленно прекратите! Это личное!
– Да что ты? – издевательски вымолвил старшенький, разворачивая письмо, уже избавленное от конверта. Он жутко коверкал слова, но понять его вполне было можно. – И что пишут нашей девочке?