Джульетта стреляет первой - стр. 17

– Я просто перестраховываюсь, – заверил отчим.

Таня кодовое слово запомнила, однако страхам Валерочки значения не придала.

Ей с каждым днем все милее казалась идея улететь в Сантьяго, Чили, а потом еще дальше, на неведомый тихоокеанский остров. Слишком давно она живет – на радость маме! – цивилизованной, благопристойной дамой.

Мамусика очередной дочкин каприз привел в ужас. Но переупрямить Танечку у нее даже в школе не получалось. Поэтому смирилась, закупила для поездки огромный мешок лекарств (наименований пять из них Садовникова даже бросила в чемодан) и взяла с Татьяны обещание ни в коем случае не купаться в шторм.

В день отъезда столицу накрыла пурга, а неподалеку от Таниной квартиры ограбили машину инкассаторов. Таксиста кавказской внешности четыре раза тормозила полиция, снегоуборочные машины шли клином и создавали жуткие пробки, на мостах, по накатанному ледку, буксовали грузовики. В итоге Садовникова ворвалась в аэропорт за сорок минут до вылета.

На регистрацию змеилась многорядная, нервная очередь. Стойки бизнес-класса осаждали даже с большей яростью, чем экономические. Вдоль толпы пассажиров то и дело пробегали взволнованные сотрудники: «Кто на Нью-Йорк? Кто в Лондон, «Бритиш Эйрвейз»?!»

«Надо было вчера электронную регистрацию сделать», – укорила себя Татьяна. Но на прощание загуляла с подружками, вернулась в три ночи и, ясное дело, поленилась. Да и смысл? Те стойки, где можно просто сдать багаж, облеплены пассажирами, будто водочный прилавок во времена Горбачева.

Она уцепилась за чемодан, разогнала его (когда на четырех колесах, очень хорошо идет) и поехала вслед за ним к самой маленькой очереди. Мокасины были скользкие, потому скорость получилась хорошая.

– Ай! – пронзительно взвизгнула мадам с карманной собачкой и шубой в пол.

– Простите, – Таня ловко остановила свой багаж в миллиметре от огромного саквояжа, усыпанного логотипами LV.

– Это очередь в бизнес-класс, – с ненавистью произнесла тетка.

– Очень хорошо, – кротко отозвалась Садовникова.

– Пассажиров из эконома здесь не обслуживают, – мадам испепелила ее взглядом и отвернулась.

Зато мужчина, вставший сразу за Садовниковой, оказался куда любезнее:

– У вас прекрасный чемодан. И вы сами – прекрасны.

Таня обернулась. Молодой парень. Загорелый. С хвостиком. Джинсы рваные. Взгляд беззаботный. Дауншифтер? Спасается от московской зимы?

Юноша уважительно взглянул на Танечкин дорожный костюм от Тома Форда, поинтересовался:

– В Милан на распродажу?

– Они уже закончились, – улыбнулась Садовникова.

А юнец хорош.

Глаза – сине-бронзовые, будто выцвели от яркого солнца. И пахнет от него не пивом, а хорошим гелем для душа.

Почему не поболтать, прежде чем они разлетятся в разные концы света?

– Я лечу в Сантьяго, – сообщила Татьяна.

Тетка в шубе вновь обернулась, прошипела:

– Туда вообще только чартеры летают.

А юноша картинно схватился за сердце:

– Немедленно сдавайте билет!

– Это еще почему?

Захлопал своими сине-бронзовыми:

– Вы для этой страны слишком красивы. И слишком богаты. А пистолет – отбиваться от альфонсов – вам на борт пронести не дадут.

– В Катманду и Тибете у меня проблем не было, – пожала плечами Таня.

– Ну, вы сравнили! Буддистов в вечной медитации – и горячих латиноамериканцев, – усмехнулся парень. И протянул руку: – Я Пит. «Петю» ненавижу.