Джонни-Ангел - стр. 20
Элис потеряла четырнадцать фунтов, глаза у нее ввалились, и под ними залегли черные круги. Однажды в разговоре с Памелой, которая звонила ей чуть ли не каждый день, она призналась, что в последнее время почти не спит. Пролежав без сна почти всю ночь, Элис задремывала только около шести, а в семь или в восемь снова просыпалась. Джим проводил все ночи в гостиной; лежа на диване, он потягивал пиво, пока не отключался, а Шарлотта постоянно плакала. Из дома она почти не выходила и даже не посещала тренировки и матчи, хотя юношеский бейсбольный чемпионат был в самом разгаре. Что касалось Бобби, то он еще больше замкнулся в себе. Таким он никогда не был – разве только в первые несколько месяцев после аварии. Теперь на него обрушился еще один шок, и мальчик страдал, похоже, даже сильнее, чем остальные.
Бекки чувствовала себя немногим лучше. Как сказала Памела, всю первую неделю после смерти Джонни она пролежала в постели и очень ослабла. Когда же она наконец вышла на работу в аптеку, хозяин отослал ее обратно, так как девушка едва держалась на ногах. Только в последнюю неделю Бекки начала работать неполный день, однако от нее по-прежнему было мало прока: она постоянно плакала, почти ничего не ела, а от слабости у нее начались головокружения. Бекки часто повторяла, что ей хотелось бы умереть вместе с Джонни, и Памеле иногда даже казалось, что ее дочь задумывается о самоубийстве. Младшие члены семьи Адамс жалели сестру и как могли заботились о ней, но их усилия не приносили результата. Да и им самим тоже не хватало Джонни, который всегда был к ним добр и внимателен.
– Тебе обязательно нужно хоть немного поспать, – сказала Памела, в очередной раз навестив Элис. – Со мной тоже так было, когда погиб Майк: сначала я не могла ни спать, ни есть, но в конце концов сон вернулся. Так и у тебя... Главное, чтобы ты сама не свалилась. В таком состоянии, как у тебя, очень легко заболеть, а что тогда будет с Шарли и Бобби? Ты не думала о том, чтобы принимать снотворное?
Элис уже пыталась глотать таблетки, однако на следующий день после этого чувствовала себя совершенно разбитой. Ей это очень не нравилось, и она отказалась от снотворного, решив больше не прибегать к медикаментам.
– Неужели эта боль никогда не утихнет? – спросила она, чувствуя, как сердце снова сжимается в груди. – Мне кажется, я не смогу переносить эту боль долго, с ней просто невозможно жить.
– Не знаю, что и сказать тебе, Элис, – честно ответила Памела. – Потерять мужа и потерять ребенка – это разные вещи. Ты, конечно, никогда не сможешь забыть о том, что случилось, но мне кажется – со временем что-то должно измениться. Ты научишься с этим жить... как люди учатся жить с одним глазом или с одной рукой.
Но сама Памела до сих пор не смирилась со своей потерей, а ведь со дня гибели Майка прошло больше двух лет. Тем не менее она каждый день находила в себе силы вставать по утрам и заниматься обычными делами. Иногда она даже смеялась и шутила с детьми. Памела не сказала Элис только о том, что в ее жизни больше не было настоящей радости, хотя все ее друзья в один голос твердили, что когда-нибудь счастье снова ей улыбнется.
– Эта боль понемногу будет утихать, Элис, это я знаю, – сказала Памела, но ее слова прозвучали неубедительно, поскольку она и сама не особенно верила тому, чтó говорила. Почувствовав это, Памела поспешила перевести разговор на другое.