Джон Картер – марсианин - стр. 53

Теперь Кантос Кан и я должны были сражаться друг с другом, но, когда мы сошлись на арене, я шепотом посоветовал ему затянуть бой до темноты, в надежде, что мы найдем способ бежать. Толпа, очевидно, догадалась, что у нас нет желания биться, и выла от ярости, потому что ни один из нас не переходил в роковое наступление. Когда стало темнеть, я подал Кантосу Кану знак, чтобы он всунул свою саблю между моей левой рукой и ребрами. Он так и сделал. В тот же миг я качнулся назад, плотно прижав саблю рукой, и упал на землю, как будто его оружие пробило мне грудь. Кантос Кан понял мой фокус. Быстро шагнув ко мне, он поставил ногу мне на шею, вытащил саблю из тела и якобы нанес окончательный удар. Казалось, что он пронзил мне шею, перерезав сонную артерию; на самом же деле холодное лезвие мягко скользнуло в песок. В наступивших сумерках наш обман удался… Я шепнул, чтобы он шел требовать себе свободу, а затем искал меня в холмах на востоке от города.

Когда амфитеатр опустел, я осторожно выбрался и без больших затруднений добрался до отдаленных холмов.

Два дня я ждал Кантоса Кана, но он не пришел. Тогда я направился в северо-восточном направлении, где, по его словам, пролегал ближайший водный путь. Моей единственной пищей был сок растений, зато его имелось в избытке.

В течение двух долгих недель я шел по ночам, руководимый единственно звездами, днем скрываясь в скалах. Иногда из темноты появлялись дикие звери – страшные неуклюжие чудовища, но один вид моей сабли отпугивал их. Интуиция, обострившаяся на Марсе, предупреждала меня об опасности, но однажды я был повержен прежде, чем понял, что мне угрожают.

Косматое существо схватило меня когтистыми лапами и опрокинуло на спину. Я не видел его, только ощущал страшную тяжесть. Казалось, чудовище весило несколько тонн. Клыки зверя тянулись к моей шее, но я смог оторвать поросшую шерстью морду от себя и сдавил, как тисками, его горло.

Мы боролись без звука; зверь употреблял все усилия, чтобы достать меня своими ужасными клыками, а я изо всех сил сжимал его горло. Медленно уступали мои руки в неравной борьбе, и дюйм за дюймом горящие глаза и сверкающие клыки надвигались на меня, пока косматая морда не коснулась моего лица, и я понял, что все кончено. Но в это время что-то живое выскочило из окружающей темноты и набросилось на зверя. Они покатились по траве, терзая и раздирая друг друга. Вскоре животное издало предсмертный хрип. Я пытался разглядеть моего спасителя, который держал за горло тварь, хотевшую меня убить.

Луна, внезапно показавшаяся над горизонтом, осветила его. Это был Вула. Как он нашел меня?! Не нужно говорить, как я обрадовался ему, но к радости примешивалась беспокойная мысль: почему он покинул Дею Торис? Я был уверен, что только ее смерть могла быть причиной этого ухода – настолько Вула повиновался моим приказаниям.

При свете молодого яркого месяца я увидел, что нынешний пес был тенью прежнего Вулы. Когда он увернулся от моих ласк и начал пожирать мертвое тело у моих ног, я понял, насколько он обезумел от голода.

Мое положение было немногим лучше, но я не мог заставить себя есть сырое мясо. Когда Вула окончил свою трапезу, мы пустились в кажущиеся бесконечными поиски ускользающей реки.