Джон и Джордж. Пес, который изменил мою жизнь - стр. 15

Мне очень нравилась черная овчарка по кличке Макс, легенда Излингтона. Не знаю, принадлежал ли этот пес кому-нибудь, но он постоянно бегал по нашему району, поднимался и спускался по лестницам и шастал по парку, преследуемый стайкой ребятишек. Он был бойким и очень красивым, но дружил с маленьким и лохматым коричнево-белым безродным псом по кличке Виски, который был далеко не так популярен. Никто не обращал на него внимания, а подростки еще и норовили пнуть как следует. Из-за этого он стал немного дерганым; мне было его жалко, поэтому я всегда старался его погладить, обнять и потрепать по голове, как я частенько делаю с Джорджем. Однажды Макс и Виски попали под несущиеся машины на дороге неподалеку от Олд-стрит, и я очень расстроился, когда узнал об этом. Мне ужасно нравилось бегать по окрестностям вместе с ними. Не знаю, пожалел меня Джерри или просто я никак не унимался, все твердя об этом, но вскоре у нас появилась маленькая черная дворняга-полукровка по кличке Задира.

Мне в то время было почти десять лет, и Задира почти сразу стал моей собакой, ведь именно я всегда был готов погулять с ним или поиграть дома. Вскоре я начал дрессировать Задиру и обучил его нескольким командам: сидеть, делать стойку и припадать к земле – самым азам, которые все же доставляли немало радости. Он вообще был очень забавным псом. Во-первых, ему вовсе не подходила его кличка – Задира не был грубияном. Тот, кто назвал его так, должно быть, сделал это в шутку. Он был милым маленьким псом, но стоило поднести кулак к его носу, как он скалился и рычал. Больше всего мне нравилось водить Задиру на прогулку. В выходные и во время каникул я вставал очень рано, быстро завтракал и все утро проводил вместе с Задирой, гуляя по Сити и по району Барбикан, который был выстроен как раз в те годы. Задира был симпатягой, и многие подходили к нам, трепали его по голове и отвешивали ему комплименты. Гуляя с Задирой, я не думал ни о чем, кроме того, куда пойти дальше. Насмешки в школе, переживания из-за лишнего веса, последние стычки с мамой и отцом просто вылетали у меня из головы. Мир принадлежал мне, а улицы Лондона были вымощены золотом – именно так я чувствовал себя, гуляя в детстве со своей собакой.

В детстве все было гораздо проще – и счастливее, если, конечно, не считать школы. Мы были бедны и жили в муниципальном многоквартирном доме, но, если светило солнце, не было на свете места лучше. Мне нравилось, когда около нашего дома разворачивали передвижную игровую площадку. Грузовик, в кабине которого сидели две толстухи, заезжал на газон Кингс-сквер, и ребятня из окрестных домов налетала на него, как саранча. Женщины опускали борта кузова, и показывались веревки и пластиковые штуковины, из-за которых машина напоминала огромный детский конструктор. Рядом с грузовиком раскладывали гигантский надувной матрас, на который можно было забраться только с разбега. Размерами он был с два двухэтажных автобуса, и требовалась недюжинная сноровка, чтобы вскарабкаться на него и удержаться на ногах, но, когда это получалось, можно было подпрыгивать чуть ли не до неба. К нам никогда не приезжали ярмарки, но мы не горевали – у нас был свой надувной замок.

Как только площадка была развернута, вдалеке раздавался звонок вагончика с мороженым. Когда он подъезжал ближе, дети спрыгивали с грузовика и бежали к мамам выпрашивать десять пенсов на эскимо. Другие ребята поднимали головы к окнам многоэтажек Тернпайк-Хаус и Президент-Хаус и кричали, чтобы привлечь внимание своих мам.