Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом! - стр. 26
Он кивнул:
– Да. Я пошел на ряд уступок по некоторым пунктам. – Он как бы невзначай коснулся пальцем своей верхней губы, и по лицу его пробежала тень муки. – Сегодня утром состоялось примирение.
– Отлично!
– Ты что, рад?
– Конечно.
– Хо!
– В каком смысле «Хо!»?
Он пристально посмотрел на меня:
– Вустер, ладно тебе прикидываться. Ты же знаешь, ты сам в нее влюблен.
– Глупости.
– Глупости? Как бы не так. Меня не проведешь, и не надейся. Ты боготворишь ее, и я по-прежнему склонен думать, что эта твоя затея с усами имела на самом деле цель переманить ее у меня. Одно могу сказать: если я когда-нибудь увижу, что ты увиваешься вокруг Флоренс и пытаешься ее у меня увести, я разломаю тебе хребет на четыре части.
– На три, ты говорил.
– Нет, на четыре. Впрочем, рад сообщить, что ближайшее время она будет для тебя вне пределов досягаемости. Сегодня она уезжает в Вустершир в гости к твоей тетке миссис Трэверс.
Поразительно, как одно неосторожное слово может посадить человека в глубокую калошу. Я чуть было не промолвил: «Да, она мне говорила», – что имело бы, понятно, катастрофические последствия. Но в последнюю минуту я все же сумел вместо этого пробормотать:
– Вот как? Она едет в Бринкли? И ты тоже?
– Я приеду следом через несколько дней.
– С нею ты, значит, не поедешь?
– Подумай сам. Неужели я соглашусь явиться на люди, пока эти чертовы усы, на которых она настаивает, не приняли мало-мальски пристойный вид? Буду сидеть в четырех стенах и дожидаться, чтобы эта мерзкая растительность немного разрослась. Пока, Вустер. Ты не забудешь, что я тебе говорил насчет твоего спинного хребта?
Я заверил его, что буду помнить, он допил свой эликсир и удалился.
Глава 8
Несколько следующих дней я был в пике своей формы, кипел энергией и очаровывал всех и каждого бодрыми улыбками и остроумными замечаниями. В этот благодатный период, если слово «благодатный» здесь подходит, я, можно сказать, ожил, как цветок после поливки.
С моих плеч свалился колоссальный груз. Только те, кто испытал на себе, каково это, когда отдыхаешь в курительной комнате, а из воздуха то и дело упрямо материализуется Дж. Д’Арси Чеддер, подкрадывается сзади и дышит тебе в затылок, – только те, кто испытал эту муку, способны до конца оценить облегчение, испытываемое от того, что можно спокойно развалиться в кресле и заказать порцию подкрепляющего, совершенно не опасаясь, что вот-вот опять появится этот выдающийся бич Божий. Я чувствовал себя приблизительно так же, как девочка Мэри, если бы, оглянувшись, не обнаружила у себя за спиной неизменного барашка.
Но тут, как раз когда я говорил себе: «Вот это жизнь!» – посыпались телеграммы.
Первая настигла меня дома после завтрака, когда я раскуривал первую утреннюю сигарету, и мне стало не по себе, словно передо мной лежит и тикает адская машина. Телеграммы в моей жизни слишком часто служили провозвестниками, или знамениями, или как там еще это называется, назревающей катастрофы, я не жду от них ничего хорошего и всегда готов к тому, что вот сейчас из конверта что-то выпрыгнет и цапнет меня за ногу С телеграммы, например, если помните, начался трагический эпизод с сэром Уоткином Бассетом, Родериком Сподом и серебряным молочником в виде коровы, который я, посланный тетей Далией, выкрал в Тотли-Тауэрсе из коллекции сэра Уоткина.