Джихад по-русски - стр. 47
А вот тут получился типичный диалектический дифферент на нос (по нашему излюбленному гнуснейшему принципу «закон что дышло…») – эротоман, гад ползучий, оказался из того же круга, что и Ирина, – папенька у него ходил в больших чинах.
Притащили Сашу совместно с незадачливыми мстителями в отделение, посадили в «обезьянник», а мстителей оставили снаружи и отнеслись к ним с подобающим сочувствием, как к пострадавшим гражданам. С подсказки дежурного мстители накатали заявления на операторово злодеяние, в дежурной части стремительно возбудили уголовное дело по факту нанесения телесных повреждений и потащили парня в ИВС. А парень – не дурак, возьми и подпусти слезу: дайте маме позвонить, она как раз в гости из далекой Сибири приехала, остановилась в общаге и будет страшно убиваться, когда поутру не обнаружит горячо любимого сыночка.
Ну, сами понимаете, там в отделении хоть и сатрапы, но не совсем же конченые. Дали. А Саша накрутил номер Ирины и, величая ее Мамочкой (дежурный рядом стоял, слушал), вполне подробно изложил, в какую историю угодил.
Через сутки парня из ИВС выпустили: родители Ирины включились в процесс и быстренько расставили все на свои места – диалектический дифферент был ликвидирован. Правда, для вящего эффекта (ну никак не хотели заниматься большие товарищи каким-то плебеем с улицы!) дочке пришлось посвятить папу с мамой в печальные детали того приключения, с которого, собственно, все и началось. Кроме того, имелись и другие мотивы для оглашения таких непристойностей – папенька пострадавшего был силен, требовались хорошие козыри в борьбе с его происками.
Рядились с неделю – каждая сторона имела свои рычаги влияния и желала победы. В конечном итоге эротоман уже и не рад был, что так неосмотрительно связался с оператором: при паритетном раскладе ему «шили» попытку изнасилования – да не кого попало, а дочери тех самых. Однако, как это принято в своем кругу, разошлись миром, изрядно попортив друг другу нервы и затаив в душе лютую злобу. Сашу, как героя, пригласили на званый ужин, и там он неожиданно понравился папе – прожженный номенклатурщик старой школы мгновенно рассмотрел в путейце перспективного товарища.
– Присмотрись к мальчишке, – подсказал он дочке. – Мальчишка-то правильный, цельный. И предан, как собака, будет – с улицы взяла, подняла из грязи…
Нет, любви высокой там не было, не надейтесь. Ирина папу послушала и присмотрелась. Саша был очень даже недурен собою: могучий самец, красавец – ладно скроен, крепко сшит, все на нем сидело как влитое: и недорогие костюмы, и амплуа придурковатого, но подающего надежды самородка, выкарабкавшегося из глубины сибирских руд. А еще он выгодно отличался от окружавшей ее «золотой молодежи»: и вправду цельный, чистый, честный, первобытный какой-то…
Вот так и получился социалистический брак: она – чуть ли не первая невеста столичного света, он – безвестный неотесанный мужлан из-за Урала. Символично…
Потом, когда шарахнула перестройка, родители Ирины, желая сделать молодой паре приятное, выкупили ту АЗС, на которой дежурил оператором Саша, и подарили ему на день рождения. С барского плеча: носи, не жалко!
Саша неожиданно увлекся подарком: забросил депо – некогда стало, начал осваиваться в низовых деловых кругах, изучать литературу, общаться со специалистами – одним словом, врастать в дело. АЗС зарегистрировал как АОЗТ и верноподданнически обозвал «Ирой» – тут все понятно, без комментариев.