Джихад по-русски - стр. 12
– Не, вы уж извиняйте, – сожалеюще развел руками Антон. – Надо дрова в хату тягать – мамка ждет.
– Хорошо сохранился, – как-то неопределенно помотал башкой Колян – как показалось Антону, вполне даже недоверчиво. – Если у вас и мамки так молодо выглядят, я к вам жить перееду.
– Да, казачки у них – кровь с молоком, – опять легкомысленно хохотнул «притертый». – Но, если что, как засветит промеж глаз – неделю будешь на больничном валяться. Как говорится, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет… Ну, раз не хочешь с нами, мы покатили. Может, уже и не встретимся, братуха, – давай с тобой на прощанье… – и шустро полез под тент, торопливо звеня стеклом.
Пришлось-таки на скорую руку употребить сто грамм пресловутого прохладненского коньяка – в таких случаях не принято отказывать алколюбивым «боевым братьям», они это воспринимают как личное оскорбление. Обнялись, обстукались, распрощались. Омоновцы сели в «уазик» и укатили к броду, Антон возвратился к мальчишкам, пребывая в состоянии некоторой задумчивости.
– Чо такое, батька? – озабоченно спросил Сашко.
– Ничего, – буркнул «батька». – Оценка «неуд», тормоза вы мои ненаглядные! Оценка «неуд». Считайте себя «двухсотыми».
– За чо так?! – в один голос вскричали «тормоза», а Сашко обиженно добавил: – Я ж предлагал – давай возьму на мушку того жирного! Но ты ж сам сказал: как «к бою» будет – лягать и понужать до штабеля. Сказал же?
– А «к бою» – не было, – удрученно напомнил Серьга. – За чо «неуд», бать?
– За то, что пиздоболили и на дрова взгромоздились, как две ростовые мишени на пригорке, – подавив раздражение, спокойно пояснил Антон. – В то время как была команда имитировать продолжение работы, нишкнуть и открыть уши пошире. А кто еще раз «чокнет»– тридцать отжиманий. Ну-ка, вместе: три-четыре!
– Что-что-что-что… – послушно загалдели казачата, сочтя батькины доводы насчет своей виноватости достаточно убедительными.
– А что насчет костра, бать? – отбубнив положенное, как ни в чем не бывало напомнил Сашко. – Ты ж сказал…
– А что насчет костра? – Антон глянул на чеченский берег и пожал плечами: в принципе теперь нет необходимости перемещаться ближе к станице – в самом опасном месте торчит буфер из пятерых омоновцев, трое из которых страдают синдромом повышенной бдительности. Можно чувствовать себя в относительной безопасности. – Вы колите, я займусь. Как добьете последний чурбак – прошу к столу…
Костер получился на славу. А иначе и быть не могло: Антон являлся большим специалистом по части сооружения костров в экстремальных условиях – специфика прежнего образа жизни обязывала. Было дело, приходилось обогреваться и готовить пищу в гораздо более мерзкой обстановке: на топком болоте, например, где в качестве топлива имелся лишь насквозь влажный мох да жир подбитого из рогатки косача. А тут в принципе условия вполне соответствовали: куча благородной щепы, полкружки дефицитного бензина (в Литовской по личным делам на транспорте катались лишь избранные, к числу коих принадлежал и наш парень – как же, атаманов зять, начальник штаба и вообще…), готовые дрова. Подумаешь, влажность – эка невидаль!
Мальчишки за полдня успели проголодаться, как медведи после зимней спячки, – полноценных углей дожидаться не стали, вывалили полведра картошки прямо в жаркое пламя, взвив сноп искр и скандальные клубы дыма, видимого, наверно, за километр. Антон недовольно поморщился: высшее искусство как раз и состоит в том, чтобы соорудить костер с минимальным количеством дыма, дабы обеспечить маскировку и не выдать свое месторасположение врагу. Однако в настоящий момент маскироваться вроде бы не было необходимости, слева – омоновцы, справа – станица, и суровый наставник ограничился советом: