Дюна. Первая трилогия - стр. 174
Одним рывком Пол наполовину выдернул ее из ямы, стараясь держать ее голову как можно выше. Пенный барьер прорвался, и песок хлынул вниз. Когда его поток остановился, Джессика оказалась засыпанной по пояс, хотя левая рука и плечо остались в песке. Лицо защитила пола плаща Пола под подбородком. Плечо Джессики ломило от напряжения.
– Я держу рюкзак, – сказала она.
Пол медленно ввел пальцы в песок возле ее руки, нащупал лямку.
– Ну-ка, вместе, – сказал он. – Только постепенно, чтобы не порвать…
Пока они вытягивали рюкзак, ссыпалось еще немного песка. Наконец лямка показалась на поверхности, и Пол остановился, чтобы освободить из песка мать. Вдвоем они извлекли рюкзак из песчаной ловушки.
Через несколько минут они уже были на дне устья расщелины, так и держа рюкзак вдвоем. Пол посмотрел на мать. Ее лицо и одежда были покрыты пятнами зеленой пены. Кое-где на засохшую пену прилип песок. Было похоже, что ее забросали комьями мокрого, липкого зеленого песка.
– Ну и вид у тебя, – усмехнулся он.
– Думаешь, ты чище? – отозвалась она.
Они засмеялись было, но смех тут же оборвался.
– Это моя вина, – проговорил Пол. – Я был неосторожен. – Она пожала плечами (присохший песок посыпался с ее одежды). – Я ставлю палатку, – решил Пол. – Стоит раздеться и вытряхнуть песок. – Он отвернулся и открыл рюкзак. Джессика кивнула – внезапно ощутив, что у нее не осталось сил, чтобы говорить вслух. – Смотри-ка, здесь в скале крепежные отверстия! – сказал Пол. – Кто-то уже ставил тут палатку…
«Почему бы и нет?» – подумала Джессика, отряхивая одежду. Место было подходящим для лагеря: между высоких скальных стен, а впереди, километрах в четырех, – еще стена; до песка достаточно далеко, чтобы укрыться от червей, – но не так далеко, чтобы к нему было тяжело спускаться…
Повернувшись, Джессика увидела, что Пол уже поставил диститент. Его ребристый купол сливался с камнем стен ущелья.
Пол подошел к ней, поднял бинокль, быстро подкрутил его, регулируя внутреннее давление, сфокусировал масляные линзы на противоположной стене – золотисто-бурые в лучах утреннего солнца скалы поднимались над песками.
Джессика смотрела, как Пол разглядывает этот апокалиптический ландшафт с его каньонами и песчаными реками.
– Там что-то растет, – сказал он.
Джессика достала из рюкзака второй бинокль, встала рядом с сыном.
– Вон там, – показал он, не отводя бинокль от глаз.
– Сагуаро, – сказала она. – Эта сухая штука…
– Поблизости могут быть люди.
– Может, тут просто была ботаническая станция? – предположила она.
– Вряд ли, мы слишком углубились на юг в Пустыню, – ответил он, опустил бинокль и почесал под носом, возле фильтров, – он почувствовал, как высохли и потрескались его губы, и особенно сильно ощутил во рту сухой вкус жажды. – Такое ощущение, что тут живут фримены, – добавил он.
– Ты уверен в их дружелюбии?
– Кинес, во всяком случае, обещал их помощь.
«Но эти люди Пустыни – народ отчаянный, – подумала она. – Потому что они каждый день сталкиваются с отчаянными ситуациями; я сегодня ощутила на себе отчаянность и отчаяние… Они могут убить нас ради нашей воды».
Она закрыла глаза и, усилием воли вытеснив образ Пустыни, вызвала видение Каладана. Это было еще до рождения Пола. Они – она и герцог Лето – были на отдыхе, путешествовали. Они летели над джунглями Юга, яркой листвой дикого леса, над рисовыми чеками в устьях рек. Среди зелени виднелись муравьиные тропы, по которым тянулись караваны, – носильщики несли грузы на шестах, поддерживаемых силовыми генераторами. А вдоль побережья качались на волнах белые лепестки тримаранов-дхоу…