Дымовое древо - стр. 85
– Да заткнитесь вы.
– В натуре, на войне не так много сражений и всякого такого.
– Видели вон того парня? – спросил Джеймс, и они заметили: за три стола от них сидел чрезвычайно щуплый чернокожий в серо-зелёной парадной форме, какой-то первый сержант. На вид он был недостаточно крупный, чтобы его признали годным для службы, однако его грудь украшали многочисленные орденские ленты, включая одну голубую с пятью белыми звёздами, означающую Почётный орден Конгресса.
Как только Джеймс и другие видели солдата с наградами, они считали свои долгом подойти поближе и рассмотреть знаки отличия. Надеть их – это ведь всё равно что выпить кофейку со своей внутренней личностью, закалённой и закопчённой в героических подвигах, пока мимо проходит малышня, чувствуя, как ёкает у неё под ложечкой, и стараясь не заглядываться. Правда, чтобы этим наслаждаться, надо было вернуться с войны живым.
Когда его собеседники ушли, Джеймс вернулся в очередь за новой порцией. Народ жаловался на качество пищи, поэтому и Джеймс выказал неудовольствие – но на самом деле ему нравилось, как тут кормили.
Чернокожий с голубой лентой на груди поманил его к столу.
Джеймс не знал, что делать, и решил всё-таки подойти.
– Ты не бойся, падай, – заговорил сержант. – Не такой уж я и страшный, хоть и чёрный.
Джеймс подсел за стол.
– Я смотрю, взгляд у тебя тот самый.
– А?
– Да взгляд у тебя так и говорит: я хотел кататься на танке или чинить вертолётные двигатели, а заместо этого меня засылают в джунгли маслины ловить.
Джеймс промолчал, чтобы ненароком не расплакаться.
– Мне ваш сержик сказал – как бишь его, Конрад, Конрой…
– Сержант, ага, – подтвердил Джеймс, сидя как на иголках. – Сержант Коннел.
– А чего ж ты не додумался вписаться во что-нибудь добровольцем, чтобы отмазаться от этого дела?
Теперь Джеймс боялся, что рассмеётся:
– Да потому что я тупой.
– Едешь в Двадцать пятую дивизию, так? Какая бригада?
– Третья.
– Я вот как раз из Двадцать пятой буду.
– Да ладно? Без балды?
– Правда, не из третьей бригады. Из четвёртой.
– А третья – они сейчас, они… ну, вы поняли… воюют, да?
– Некоторые части – да. К сожалению.
Джеймс почувствовал: если только сейчас получится произнести: «Господин сержант, я не хочу воевать», он совершенно точно спасёт свою жизнь.
– Менжуешься, как бы тебя не убили?
– Вроде как, знаете ли… в смысле – ага.
– А не из-за чего тут менжеваться-то. К тому времени, как Тварь тебя сожрёт, ты уже и так пустой, ты уже не думаешь. Просто кайфуешь с того, что происходит.
Джеймса не особо ободрило это утверждение.
– Ну так. – Щуплый негр сгорбился, мелко поигрывая кончиками пальцев обеих рук. – Поди-ка сюда. Слушай. – Джеймс наклонился к нему, слегка опасаясь, что тот схватит его за ухо или ещё чего учудит. – Когда ты в зоне боевых действий, как-то не хочется быть флажком на карте. Рано или поздно этот флажок обрушится под напором превосходящей силы неприятеля. А тебе же хочется иметь какое-то пространство для манёвра, так ведь? Хочется как-то участвовать в принятии решений, так ведь, а? Значит, ты хочешь записаться добровольцем в разведотряд. Это дело добровольное. Сам туда берёшь да записываешься. А после этого уже никогда-никогда не вызываешься добровольцем – ни за что, ни на что, даже если предлагают прыгнуть в койку с горячей красоткой, будь она хоть подружкой Джеймса Бонда. Это правило номер один – не вызывайся добровольцем. А правило номер два – когда ты на чужой земле, то не насилуй женщин, не обижай скотину и по возможности не трогай чужое имущество, кроме поджога шалашей – это часть работы.