Дым на фоне звёзд. Сборник избранных произведений - стр. 41
– Хорош уже, а? – Давай поконкретней…
– Не груби деду.
– Прости, но сам должен понимать. Уводишь в сторону – нить повествования теряется.
– Всё равно обрывать деда не смей! Мне лучше знать, что тебе нужно услышать, а что нет.
Он насупился. Потянулся за чашкой.
А я, почувствовал себя виноватым. Он и правда зацепил меня своей историей, и я совершенно забыл, что ему уже очень много лет и вёл себя совершенно недопустимо.
– Дед извини.
– Ладно, – ответил он, махнул рукой, не глядя на меня.
– Может кофейку с бутербродиком?
– Не хочу, Володя.
Я встал из-за стола, подошёл к нему, обнял за плечи. Прижался к его колючей щеке.
– Так что там ученик? – шепнул ему на ухо.
Кузьмич, улыбаясь, искоса посмотрел на меня.
– Ну, ты Володька и хитрован, знаешь, как подходить к деду. Ладно, давай свои бутерброды.
Мы немного перекусили, и дед снова подобрел. Встал, взял со стола свою кружку.
– Пойду ещё кофейку сделаю, – сказал он, – тебе не налить?
– Нет, – ответил я.
– Так на чём мы там остановились? – спросил он.
– Профессор и его ученик.
– Да… Профессор этот – тот ещё был фрукт, – продолжил Кузьмич свой рассказ, вернувшись за стол. – Негодяй одним словом. Взять хотя бы этот килограмм платины на припои. Ведь наверняка половину налево спихнул, но даже не поделился. Купил бутылку водки и думает всё, хватит Кузьмичу. Можно подумать, я водку купить не могу и ничего не понимаю. А я понимаю! И не только понимаю, но и считаю неплохо. – Набил деньгами карманы – гад, за казённый счёт. Я подставился, а он проставился.
– Так и не пил бы с ним.
– Как, Володя, не пить? – Обидится человек, а собеседник он хороший. Интересно и очень поучительно рассказывает. Опять же, если бы не пил, не видать мне «дрифташтепселя», как своих ушей.
– А ученик?
– Какой ученик?
– Ученик профессора.
– О нём ничего сказать не могу. Я с ним не пил. Не был даже знаком.
– Слушай дед, может, хватит про водку. Мы про прибор говорили. Как ты можешь ничего не знать об ученике профессора, если сам только что говорил, что тот и изобрёл «дрифташтепсель».
– Это да! Изобрёл. Профессор пьяный проговорился, когда прибор показывал. Ещё хохотал, что мол молодой и одарённый придумал, а все лавры и почёт ему.
Сволочь он – этот профессор, хоть и учёный. Задвинул гениального парня, своего ученика, в дальний угол, где его было и не видно, и не слышно. А сам, как сыр в масле …. То платину продаст, то премию получит. А гения в чёрном теле держал. Но Бог, он правду видит. Недаром у этого профессора мозг заклинило. – В дурдоме ему было самое место. – Там в смирительной рубашке, под замком, быстро от жадности лечат. По слухам, он до сих пор там.
– Нет, так мы дед, не продвинемся, – немного нервно сказал я. – Давай не будем отвлекаться. Нам необходимо собрать всю имеющуюся информацию об уникальном приборе.
Вот, например, этот ученик, он же наверняка всё ещё работает в вашем секретном институте.
Если он был молодой и даже, если и не очень молодой – пусть тридцатилетний – сейчас ему ещё шестидесяти нет. Он же за эти годы этот свой прибор полностью изучил. Нужно поговорить с ним и сразу всё станет ясно.
– Ничего не выйдет Володя. Сгинул он. Ещё профессор здоров был, а парень уже исчез. Сожрал учёный псих своего ученика. Толкнул на необдуманный шаг. Схватился парень от отчаяния за красные контакты и поминай, как звали.