Дыхание тундры - стр. 3
– Появился у нас в небе неизвестный самолёт, – комполка поднялся и подошёл к столу с расстеленной на нём картой, – Вот сам посмотри!
– Ну-ну! – склонился над картой полковник.
– Первый раз его заметили в районе Галушкино, потом над Севастьяново, над Серовым, над Вырыпаевкой.… А сегодня лейтенант встретил в Самохино!
– Так… – Некрасов взял циркуль, – Значит, в радиусе триста-триста пятьдесят километров…
– Вот-вот! И ведь именно в момент боя вывалится из облаков, хлещет с УБ и ШКАСОВ. Да и парни мои к нему привыкать стали! Сначала побаивались, а потом всё ждут на подмогу, надеются! Ни разу ещё не подвел!
– Что за самолёт?
– ЛаГГ-3. Дело даже не в этом. У него скорость какая – 500 километров, верно? А у «фоккера» 700. Да только ни в грош не ставит он эту немецкую скорость! Как стоящего догоняет и мордой в землю! Мои однажды страшный бой видели, говорят, на всю жизнь запомнят! Пара как раз назад возвращалась: патроны израсходованы, ведомый « на одном крыле», горючее на исходе.… А тут «Доры» эти! Каюк, решили было, да вот снова тот самолёт! Пятерых уложил в десять минут! А сам, израненный весь, опять в облака ушёл и исчез. Так вот, Дмитрий Егорыч! Вот его и прозвали «Бессмертным».
– Ты сам-то веришь, подполковник?! – недовольно закашлял Некрасов.
– А кому верить? Запросы по всем штабам делал – на меня, как на сумасшедшего: какой номер, почему ЛаГГ, когда нет в районе таких самолётов?
– Да… – полковник потёр виски, – действительно, чудеса!
– И ещё.… Не хотел говорить, да ладно – лётчик в том самолёте интересный!
– То есть?
– Так вот – то ли живой, то ли мёртвый! Летает, воюет, да только никто из ребят не видел, чтоб голову хоть раз повернул, чтоб рукой махнул. Смотрит вперёд и не двигается! Словом, странный....
– Ну, ты даёшь, Николай Петрович! Ну, ты, брат, загнул! – вскочил Некрасов, – Ты хоть представляешь, о чём сейчас мне говоришь?!
– Представляю. Только я своим, как себе верю! И тебе решать, Дмитрий Егорыч, сошёл полк с ума или нет!
Долго ещё ходила по фронтам молва о бессмертном самолёте! То над Польшей его видели, то над самой Германией! Ставшая байкой, не раз придавала она силы в смертельных боях, не раз выручала в безвыходных ситуациях! Просто бойцы знали, что помощь обязательно придёт: может, с неба, а, может, из-за какого-нибудь лесочка… Велика душа у советского народа, и вера его неистребима! Поэтому и мужеству его нет равных на всём белом свете!
Кондрашкино озеро
Велико Патомское нагорье! Непролазной дремучей тайгой отгородила Сибирь эти места от людских глаз. Валежником и густым кустарником скрыла когда-то проложенные тропы. То сойка крикнет, то кедровка поднимет шум где-то у горизонта! И тишина…
Аркадий вздрогнул от шума открываемой двери. В купе почти бесшумно втиснулся маленький сухонький старичок. С облегчением положил на свободную нижнюю полку свою небольшую сумку и устало вздохнул.
– Гостей принимаете, люди добрые?– проворковал он, хитро посматривая на Аркадия.
– Отчего ж не принять? Присаживайся, дед!
Аркадий в купе был один. Прежние пассажиры вышли на предыдущей станции, поэтому «люди добрые» был он, Аркадий Вольский, писатель и журналист, который ехал в неизвестные ему края, повинуясь неистребимой жажде новых сенсаций и открытий.
Старик долго пыхтел, открывая свою видавшие виды сумку, но современную, пошитую из добротного и, наверное, дорогого материала. Достав, наконец, начатую палку копчёной колбасы, нож и пару кусков хлеба, обернулся к закрытой двери купе, а потом к Аркадию: