Дыхание разума - стр. 2

Один за другим солдаты, помогая друг другу перелезли через забор, осмотревшись двинулись к кирпичному строению. Пройдя метров тридцать по земле поросшей травой, идущий первым ефрейтор подал знак «внимание» и присел на корточки.

– Что тебя остановило? – Подоспел Тараник.

– Товарищ капитан, – прошептал Веретенников, – что-то екнуло у меня сердце, когда я увидел в ложбинке справа от кирпичного здания большую кучу тряпья.

– Вышка пуста, – заметил Сорокин, – нас бы сверху уже перестреляли, как куропаток. Давайте побыстрее до строения доберемся.

Он прибавил шагу и с каждым метром все яснее представлялась страшная картина. Куча тряпья к общему ужасу оказалось сотней или больше убитых детей разного возраста от семи до двенадцати лет. Расстрельная команда после смертоубийства детей, перекидала трупы в ложбинку, ставшей открытой могилой.

– Твою мать! – Слезливо воскликнул Нефедов. – Ненавижу этих фашистских ублюдков.

У всех бойцов разведгруппы выступили слезы злости, Веретенников застывший в нескольких метрах от горы трупов, опустился на колени, повернувшись лицом к товарищам, растирал лицо своими широкими ладонями и беспрестанно молился.

– Мы не простим им ничего, – отрешенно, словно разговаривал сам с собой, резал воздух словами Тараник. – Мы с вами братцы должны выжить и раздавить эту гадину в его логове, как самого дикого зверя.

Капитан понимал, что необходимо остановить поток накатывающей злости на врага, чтобы с холодным сердцем выполнить задание командования и вернуться в расположение, поэтому приказал Сорокину с Веретенниковым осмотреть кирпичное здание, а сам с оставшимися бойцами направился обследовать бараки, хотя не испытывал надежды обнаружить кого-либо в живых. Лейтенант похлопал по плечу Егора и, осматривая пустые окна, предложил ему закурить: "Пополощи мозги дымком, глядишь и сознание прояснится!".

Вдвоем они двинулись от места расстрела детей влево, в группа Тараника направилась направо к ближайшему Бараку из почерневших от времени досок. Иван расслышал фразу Нефедова, предложившего забраться на вышку и осмотреться сверху. Деревянная конструкция опиралась на четыре металлические опоры и служила не только для наблюдения, наверху размещалась будка с открытыми на четыре стороны проемами с прожектором и пулеметом.

– Не дай бог фрицы вернутся, товарищ капитан? – Мы их тем пулеметом и положим, а то, что-то тревожно у меня на душе.

– Тактически ты прав?! – Задумался Тараник. – Молодец Нефедов, приказываю занять позицию, только проверь исправность оружия и наличие боеприпасов.

Камаев с капитаном смотрели вверх, как ловко и быстро Нефедов, перебирая руками и ногами по перекладинам, взбирается наверх по вертикальной лестнице сторожевой будки. Когда ефрейтор исчез из глаз, сверху из будки послышались глухие удары и металлический лязг, капитан решил уж крикнуть, но его ответ прервал Веретенникова, чье тело перегнулось через ограждение будки.

– Пулемет целехонький, – закричал ефрейтор, – да и фашистов есть чем встретить, часа на два боя точно хватит.

– Оставайся на верху и наблюдай окрест, – надрывая глотку прокричал Тараник, – а потом уже спокойно вымолвил, – а нам нужно с тобой Каманин бараки осмотреть.

***

Современная Россия, город Тарск

Всего полгода назад Настя Варенцова считала себя самой счастливой, она была абсолютно уверена в этом, так как рядом любимый и преданный человек. Девушка не сомневалась в своем выборе мужчины, ставшего ей мужем, хотя она никогда не забывала о давнем совете обратить внимание на перспективного молодого сотрудника фирмы. Первая встреча с Константином Никольским произошла в кабинете отца, куда она заявилась по его требованию прямо из аэропорта. Находясь под впечатлением своего стремительного тура по городам поднебесной, Настя оставила чемодан в приемной и с фотокамерой на шее и с ворохом снимков в папке радостно ворвалась в отцовский кабинет.