Дыхание осени - стр. 13

Наконец впереди показался островок – черная полоса, лишь чуть-чуть приподнятая над округлыми валунами, облепленными ворохами морских растений. Его бы не разглядеть, когда бы не примета более заметная – у острова пришвартовался корабль. Парусная лодка с Архипелага, очень напоминающая корабль старины Рунгача.

Появление «Тумана» не осталось незамеченным – вскоре на берегу можно стало разглядеть приплясывающие фигурки моряков. Разумеется, это были островитяне с Архипелага, такие же грязные оборванцы, как и команда Рунгача. И вели они себя так же, смеялись, бурно жестикулировали и скалили желтые зубы. «Туман» встал бортом к борту у парусника островитян, спустили сходни – корабль смуглых был заметно ниже и сидел глубоко – он был загружен бочонками. Знаменитое вино Архипелага. Трое мужчин – старшие над островитянами – поднялись на судно Вереха, шкипер продемонстрировал им новый товар – орочьи поковки. Островитяне принялись хором хулить железо, сбивали цену. Однако товар им понравился – это стало ясно, когда торг сладился очень быстро. Ударили по рукам, и закипела работа – бочки стали сгружать на «Туман», а оттуда взамен потащили изделия орков.

Наблюдать за погрузкой вскоре надоело, и Ннаонна отправилась на остров, побродить по тверди. Клочок суши был совсем невелик, девушка вскоре возвратилась, она рассказала, что посреди острова торчит скала, из которой струится пресная вода. Скалу было видно и с «Тумана», только ключ оказался по другую сторону. Пока шла погрузка, юнга пошел за водой. Ему приходилось подолгу ждать, покуда наполнится бурдюк, потом он нес воду на «Туман» и выливал воду в бочонок, потом снова шел к скале. Когда стемнело, зажгли факелы, а на берегу развели костер из разломанных ящиков, погрузка продолжалась при свете пламени.

На другой день суда были готовы к отплытию, а юнга заполнил пресной водой все бочонки на «Тумане».

Пока моряки шумно прощались, Никлис заметил:

– А ведь врут, пожалуй, сказки-то.

– Ты о чем? – полюбопытствовала Ннаонна.

– О том, твоя великая милость, что, слышь-ка, не мог Гангмар эти камни здесь насыпать в море. Потому что вода-то пресная – откуда? Она из глубин должна выступать, стало быть, этот островок – он Гилфингом сотворен изначально, не Гангмаром сюда брошен. О как!

– А может, этот остров здесь был от Сотворения, а другие камни Гангмар притащил? Что, съел? – Ннаонна с торжеством поглядела на бывшего разбойника. – Это называется критическое мышление, правда, Ингви?

– Молодец, запомнила. Но мне интересно, что будет теперь. Пора идти к устью реки, откуда мы начали плавание. Пришел волнующий момент – Вереху придется исполнять условия нашей сделки. И он выглядит не очень-то веселым. Как будто не провернул выгодную операцию. Между тем, вино по самым скромным прикидкам на континенте будет стоить раз в двадцать больше орочьих поковок.

Ннаонна тут же уставилась на шкипера, который искоса посматривал на пассажиров. Тот, заметив обращенный в его сторону взгляд, быстро отвел глаза.

Вести, одна удивительней другой, бродили по империи, множились, распадались на части, на версии и ответвления, которые затем начинали жить независимо друг от друга, ползли от трактира к трактиру, от погоста к погосту, искажались до неузнаваемости, снова встречались, описав извилистые траектории – и не узнавали друг друга. Сливались вновь, пожирали друг друга, либо обменивались некоторыми подробностями, либо расставались невредимыми… Сплетни и тревожные слухи будто жили собственной жизнью, одновременно похожей и не похожей на человеческую. Нынешнее лето в империи выдалось неблагоприятным для людей, зато изобильным слухами. В этом году выгодней оказалось быть вздорной небылицей, чем человеком, ибо люди гибли во множестве, а небылицы плодились и благоденствовали.