Дьявол всегда здесь - стр. 24

Выключив свет в конторе, Уиллард вышел в переулок и положил пиджак и молоток на переднее сиденье пикапа. Потом опустил задний борт, завел пикап и сдал к открытой двери. Чтобы вытащить юриста в кузов и накрыть брезентом, прижав углы цементными блоками, понадобилась всего минута. Он нажал на сцепление и откатил машину на пару метров, потом вышел и закрыл дверь в контору. Проезжая по шоссе 50, миновал машину шерифа на пустой стоянке перед магазином в Слейт-Миллсе. Смотрел в зеркало заднего вида, затаив дыхание, пока освещенный знак «Тексако» не пропал из виду. На мосту Шотта остановился и выкинул молоток в Пейнт-Крик. К трем утра все уже было кончено.

На следующее утро, когда Уиллард и Эрвин пришли к молельному бревну, по его бокам в прокисшую грязь еще капала свежая кровь.

– Этого вчера здесь не было, – заметил Эрвин.

– Я вчера сурка переехал, – сказал Уиллард. – Когда вернулся домой, пустил ему кровь.

– Сурка? Ого, видать, здоровый был.

Уиллард ухмыльнулся и встал на колени.

– Да, большой. Здоровый и жирный засранец.

Несмотря на принесенного в жертву юриста, пару недель спустя у Шарлотты начали ломаться кости – с тихим тошнотворным треском, от которого она кричала и царапала себе руки. Всякий раз, когда Уиллард пытался ее подвинуть, она теряла сознание от боли. Нагноившиеся пролежни на боку все разрастались, пока не стали размером с тарелку. В комнате так же противно воняло гнилью, как у молельного бревна. Дождь не шел уже месяц, от жары некуда было деться. Уиллард купил еще ягнят на бойне, поливал бревно ведрами крови, пока ботинки не стали тонуть по щиколотку в грязной жиже. Однажды утром, пока его не было, к крыльцу вышел, робко поджав хвост, хромой и голодный пес с мягкой белой шерстью. Эрвин скормил ему объедки из холодильника и уже назвал Джеком, но тут домой вернулся отец. Не говоря ни слова, Уиллард зашел в дом и вынес винтовку. Оттолкнул Эрвина от собаки, потом выстрелил ей между глаз, как ни умолял мальчик. Уволок в лес и прибил к кресту. После этого Эрвин перестал с ним разговаривать. Все слушал стоны матери, пока Уиллард ездил по округе в поисках новых жертв. Скоро опять начиналась школа, а он ни разу за все лето не спускался с холма. Эрвин поймал себя на том, что хочет, чтобы мама умерла.

Несколько ночей спустя Уиллард влетел в спальню к Эрвину и растолкал мальчика. «Быстро к бревну», – приказал он. Мальчик сел, огляделся спросонья. В коридоре горел свет. Слышно было, как в комнате напротив хрипит и задыхается мать. Уиллард снова его растормошил. «Не смей прекращать молиться, пока я за тобой не приду. И чтоб Он тебя услыхал, ты понял?» Эрвин накинул одежду и побежал трусцой через поле. Подумал о том, что хотел ей смерти – собственной матери. Побежал быстрее.

К трем утра горло уже саднило. Раз приходил отец и опрокинул ему на голову ведро воды, требовал молиться дальше. Но как Эрвин ни взывал к милости Божьей, он ничего не чувствовал – и она не снизошла. Некоторые в Нокемстиффе закрывали окна, несмотря на жару. Другие всю ночь не выключали свет, сами читали молитвы. Сестра Снука Хаскинса, Агнес, сидела в кресле, слушала жалобный голос и думала о призраках мужей, которых похоронила у себя в голове. Эрвин посмотрел на мертвого пса, глядящего пустыми глазами на темный лес, – брюхо у него раздулось и готово было лопнуть.