Дьявол и Город Крови: Там избы ждут на курьих ножках - стр. 78
И снова тупик: мало уметь побить всех.
Выводы глубокого исследования заключались в том, что не всем Помазанникам позволялось думать, будто они могут обойти любую особь рода человеческого. Неравные были условия для одного и для другого – каждый мог иметь крышу лишь на определенном этаже. И как только человек поднимался до дозволенного уровня, если не хотел остановиться и уразуметь, что дальше не имеет поддержки от Бога Нечисти, он тут же становился объектом выдавливания в нижние слои. И общество, и враги, и друзья не упускали случая обнаружить в нем грех, напомнить, что выше пупа не прыгнуть.
Удивительно, но точно такой же грех или амбиции в ком-то еще, не достигшем отмеренного уровня, ни в ком не вызывали раздражения. Его, можно сказать, на его уровень несли на руках, и чаще мешок картошки обходился грешнику дороже, чем какому-то Благодетелю миллион обездоленных на все имущество. И опять же, не каждым мешком картошки можно было растрогать государство. Например, даже зная вора по имени, отчеству и в лицо, ее украденную оргтехнику так и не нашли. Вор, который даже не думал скрываться, потом долго сожалел, что поначалу испугался и добровольно вернул часть украденного.
Бойни и мясорубки приходили и уходили, миллиарды разворовывались и возвращались, тучные страны худели, другие обрастали жиром, маленький гад становился большим гадом, пущий гад укладывал его на лопатки, истинные святители обращали народ то в одну идеологию, то в другую, больные становились здоровыми, здоровые больными…
Одно оставалась неизменно: Таинственная Непреодолимая Сила.
Изучив историю, Манька открыла для себя простую истину: Таинственная Непреодолимая Сила не имела жалости: миллионы обездоленных людей «ногами вперед» не умеряли ее аппетит; не имела веру в идеал – ей подходила любая идеология, умеющая организовать и сдержать беснующиеся толпы или заставить толпу воевать с ее врагом. Молилась только на себя, не жаловалась, не стращала собой, не пыталась подлизываться к народу – она хладнокровно руководила процессом, бросая в топку всех, кто был ей неугоден.
Таинственная Непреодолимая Сила была везде и нигде…
И все же, эта Сила выставлялась отовсюду и немало наследила в истории: каждая жертва, которая поднималась не по правилам, презрев ее рукотворную лестницу, свидетельствовала о ней. Эта Сила не считала мужественную чистоту человека достоянием, только эго, облаченное в поддир (возможно, та самая метка Дьявола на лицах Помазанников, которая призывала убить семерых за одного убитого Благодетеля), могло позволить человеку приблизить себя к вершине, увенчанной Совершенными Людьми. Даже простые обезличенные фразы Избранных: «вы оскорбляете чувства верующих» или «вы отнимаете у людей самое дорогое», обращенные на человека, который не вписывался в элиту общества, могли перекрыть ему воздух и образовать вокруг него вакуум. Какое чувство мог оскорбить один у миллиарда верующих? Грусти, ненависти, радости, внезапно расстроенное, шестое или пять предыдущих? Кто брался подсчитать, сколько разных чувств борются в человеке каждую минуту? Или: «самое дорогое». Самое дорогое у человека – его имущество, здоровье, родственники в порядке наследования. И как все это мог кто-то отобрать, если высказал точку зрения? Не нравится – не слушай, не смотри, не ходи к оскорбителю, пусть он сам по себе, а ты сам по себе. Но нет, раздавить, растоптать, заточить, чтобы другим было неповадно. Страх перед нею жил в каждом.