Дьявол и Город Крови: Там избы ждут на курьих ножках - стр. 39
– Мы еще не дошли до конца холма, он заканчивается у того леса, – Дьявол показал на полоску леса на горизонте, и в глазу его зловеще сверкнуло, будто на мгновение зажглась молния.
Манька проследила за его рукой – далеко! И мысленно согласилась: тело – неподъемное и разбитое, живого места нет. Выпуская маслянистую липкую жидкость, пузыри на кровоточащих ладонях и ступнях полопались и горели, как будто она сунула руки в кипяток. Она помолилась бы прямо сейчас, если бы знала наверняка, что на этом ее мучения закончатся.
– Подорожник надо набрать, – рассматривая траву, она поискала нужное растение.
– От подорожника будет только хуже. Всякая одежда поначалу мозолит, а потом ничего, привыкают, разнашивают, а кожа в этом месте грубеет, – равнодушно ответил Дьявол.
– Кровь и мясо, кровь и мясо, – Манька растопырила пальцы и попробовала их сжать, показывая Дьяволу.
Дьявол с презрением фыркнул и отвернулся.
Заметив, что он отстранился, Манька уверилась: Отец Фекл, обозначивший Дьявола истинным гадом, был прав – с нее кожа слазит, реки крови льются, а ему хоть бы что!
Точно, Дьявол… Гадом он и был!
И с удивлением задумалась, украдкой разглядывая спутника: как он решился идти с нею? И почему им пугают, если он нестрашный?
Впрочем, Святые Отцы вряд ли его боялись, иначе не стали бы чернить его имя, списывая на него все неприятности и неблаговидные поступки.
Глотнув чай, Манька поперхнулась: чай, на удивление, оказался сладким.
– А вот скажи мне, отчего тебя не любят? Поп наш… – повторить слова, сказанные батюшкой Феклом о Дьяволе, она не решилась, чтобы ненароком не обидеть.
– А с чего им меня любить, если плюю в нутро и оставляю без штанов? Я не враг, но разве друг? Вот, – Дьявол показал на припозднившегося человека – служба уже началась. Человека покачивало из стороны в сторону, он брел в сторону церкви неуверенно. – Кому как не мне знать, что этот убогий господин получил вчера за работу, зашел в кабак, оставил там все до копейки, пришел домой, выместил злобу на жене и, утерев слезу, заснул, как младенец. А сегодня, приняв на грудь для здоровья, идет просить Спасителя подать ему Христа ради. Грубым неотесанным мужиком подойдет к нарисованному на доске портрету, обслюнявит, поставит свечку, выпьет из рук Отца стопочку, закусит печенькой – и уйдет с надеждой, что Спаситель Йеся его не оставит. – Дьявол усмехнулся. – Помяни мое слово, мерзость его пренепременно вознаградит Господь. Голод не тетка – завтра пойдет работать. А после снова зайдет в кабак, и тем же вечером побьет жену – и опять подаст Святому Отцу, чтобы тот отпустил грехи и замолвил за него словечко.
– Что в этом плохого? – пожала Манька плечами, удивляясь, как бездумно человек тратил жизнь.
– С мира по нитке – голому рубаха. Видишь, какой железный конь стоит во дворе? – кивнул Дьявол, с прищуром рассматривая крепкий дом и стоявшего железного коня за церковной оградой на заднем дворе церкви. – Разве есть еще у кого-то такой в деревне?
Манька плохо видела из-за ограды, но, пожалуй, конь был хорош, как у господина Упыреева. Дорого стоил. И дом у Отца был большой, каменный, а при доме скотный двор и двухэтажная баня. Пожалуй, Святой Отец в деревне жил богаче всех.
– Я знаю, что Святому Отцу нет дела до этого человека. И он знает, что я знаю. И когда приходит на ум, что я буду судить его, ему становится страшно. Он знает, что мне не объяснить обман человеческими нуждами и необходимостью. И тогда он страстно желает, чтобы его судил кто-то другой, кто-то похожий на него, кто не назовет его паразитом, не обвинит во лжи, похвалит, что не пустил по ветру чужое имущество, а купил этого железного коня и построил каменный дом.