Дядя Фред весенней порой - стр. 13

Мартышка немного оживился:

– Штраф? Тебя что, арестовали?

– Да. Вышла неприятность, все из-за Рикки.

– А кто это – Рикки? – спросил граф.

– Аларих Гилпин, мой кузен.

– Пишет стихи, – объяснил Мартышка. – Такой мордатый, рыжий. Это он познакомил Хореса с Полли. Для танцев.

– А что же там вышло?

– Оказывается, Рикки и Полли любят друг друга. Он запретил ей идти со мной на бал. Пришел, а мы там… Вы его сейчас не видели?

– Вроде бы нет.

– Он собирался зайти и сломать мне шею.

– Разве поэт может ломать шею?

– Рикки – может. Он как-то избил трех лотошников в Ковент-Гардене. Пошел туда за вдохновением, чтобы написать стихи о природе, а они привязались. Ну, он их мигом превратил в цветную капусту.

– Как это не похоже на жизнь покойного Теннисона! Так что же случилось на балу?

– Понимаете, часа через два Полли вышла, я закурил, а тут идет Рикки. Говорит, кто-то дал ему билетик, и он взял напрокат костюм Фаунтлероя[5]. Ничего такого, наоборот – просил пятьсот фунтов на кафе, где продают луковый суп.

Лорд Икенхем покачал головой.

– Пощадите сельского жителя, – сказал он. – Мы не поспеваем за бурной городской жизнью. Что это за кафе?

– Там продают луковый суп, – объяснил Мартышка. – Их теперь очень много, все у Пиккадилли-сёркус. Открыты до утра. Туда ходят, когда напьются. Золотое дно.

– Вот и Рикки так говорил. Какой-то американец открыл одно на Ковентри-стрит, зашибает две тысячи в год. А теперь собрался в Америку. Продает за пятьсот фунтов. Рикки просил у меня эти деньги, но вдруг…

– Постойте, я угадаю. Он увидел Полли.

– Именно. Он меня гладил по плечу, а тут покраснел, вскочил… в общем, изменился. Ну, сами знаете, что бывает в таких местах, если кто-то орет. То-се… В общем, я зря это сделал.

– Что?

– Ткнул его копьем. Я не хотел, я просто не рассчитал, смотрю – он схватился за живот и как-то странно на меня смотрит. Я опять ткнул. Тут и началось. Меня бы не арестовали, но он ухитрился заехать мне в зубы.

– Вы спутали, мой дорогой, – поправил его лорд Икенхем. – Наверное, все было иначе. Ни один полицейский не арестует человека за то, что его ударили.

– Нет, не спутал. Он дал мне в зубы, а я потерял голову. Ничего не помню. Глядь – а я бью какую-то Марию-Антуанетту. Я очень удивился. Я еще думал, почему Рикки такой мягкий и так верещит.

Конец ознакомительного фрагмента.