Двумирье Креста. Бегущая по мирам – 17 - стр. 73
– С почином. Никому не позволено оскорблять мою даму сердца, хоть я и не рыцарь… Вот сука! Прости, я не тебе, Лана. Там инженер из соседнего города стену и подъезды к ней осматривает. Будет осадные машины строить.
Лана попробовала выпустить молнию или файербол, но пока не получилось, да и не хотела особо участвовать в чужой войне, к тому же бессмысленной. Тут не побеждать надо, а прекращать. И со стены вылетели несколько файерболов и молний. Были маги всё-таки среди ладов города. Хотя один маг был гном. Ещё орк и орчанка. И их молнии насмерть не били, а файерболы осилила только орчанка, и тоже несмертельные – одним попала в показывавшего жопу варвара из тупых, и он теперь нёсся дымя задом к тазику с водой. Жить будет, а вот насчёт любить… У остальных городских ворот тоже поднимались дымы от подожжённых перед воротами построек.
И за лесочком начала дымить подожжённая деревня. Хотя как кто-то сказал, храм – деревенщин варвары особо не обижают, ну отлюбят баб и не убежавших девок. Дело житейское, такое не редкость, граница недалеко на запад, набеги случаются. Деревни и сёла к городу не относятся, и защитников не волновали. И рыцари хаживают за границу, и дикарок ловят, насилуют и отпускают.
У западных ворот грохнуло едва слышно и на город обрушился первый камень диаметром в поллоктя из притащенной варварами катапульты. Слишком маленький, чтобы выбить ворота или разбить стену, поэтому решили пугать горожан. Второй был зажигательный, но ничего не поджёг. Шестой ранил какую-то старуху осколком разнесённого балкона и она орала на половину города про «убивають» и кровью «истекаеть», пока солдаты не отпинали её за паникёрство.
Лана отправилась с Рендоном в ратушу, на военный совет. Важно сказав на удивление лейтенанта и утверждение про не разбирается в делах, тем более военных:
– Побольше некоторых. И мне надо прекратить это безобразие. Дела ждут.
На хаотическом военном совете Лану заметили не сразу. Диктатор орал, раздавал приказы. Лана послушала про четыре сотни городской стражи, из которых половина последние годы только жрать тренировалась. Про тысячу резервистов, умеющих только налоговые скидки за этот самый резерв получать. Из них только сотня стражников богатых купцов на что-то годна, но строю не обучена. И про двенадцать тысяч ополченцев, для которых воевода подыскал только очень нецензурные эпитеты. Про сожаления диктатора, что население его диктатуры не гномы, у которых все мужики с 18 до 80 лет воины. Ну и про осаждающие двадцать тысяч варваров, которые может и дикие и тупые, но бойцы отличные и бесстрашные, ибо и вся их жизнь, это драки, и жизнь нифига не ценят, ни свою ни чужую.
После этого диктатор приказал повесить шестерых горожан, двое из которых собирались улизнуть за стены к варварам, трое нанесли себе повреждения во избежание призыва, а один просто прятался в выгребной яме с дыхательной трубочкой. Какой-то олигарх, трясясь от страха за свою шкуру и ещё больше за своё имущество, проблеял:
– Давайте соберём денег. Поговорим. Выделим девок сотню для вожаков варваров. Из голытьбы, им всё равно где и как жить. Да вот же какая красотка, и даже не из наших… – указал на Лану.
– А ну брысь отсюда! – рыкнул Лане воевода.
– Надо уничтожить главного вожака, остальные передерутся, – быстро сказала Лана, уже услышавшая, что у осаждающих два десятка вождей и все очень не ладят между собой, и есть две большие партии, первая условно говоря дебильных южных блондинов, хотят там и темноволосых полно, идущих за умным якшающимся с тепломорцами главарём, и вторая завербованных посулами главаря более умных авантюристов.