Двойня для босса. Стерильные чувства - стр. 23

Вот только есть ли смысл? Супруги ругаются, когда неравнодушны друг к другу, хотят достучаться до своей половинки, исправить что-то, объяснить. Когда стремятся склеить трещину в отношениях, залечить раны – и продолжить строить семью.

А у меня… ничего не осталось внутри. Пустота. И инкубатор… с яйцеклетками, которые никому не нужны. Даже мне, потому что не хочу иметь детей от предателя.

Дрожащими руками сжимаю телефон, приседаю возле рюкзака Глеба и едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться на рыдания.

- Вам плохо? – незнакомый голос одного из пациентов клиники мигом приводит меня в чувства.

Отрицательно качаю головой, но сказать в ответ ничего не могу. Потому что расплачусь. Делаю вдох, небрежно пихаю мобильный Глеба в боковой карман его рюкзака, а из другого достаю ключи от киа. И выпрямляюсь. Не придумываю ничего лучше, чем развернуться спиной к проклятому кабинету Андреева и двинуться по коридору к лестнице. Быстро и не оглядываясь.

Позорно сбегаю. От Глеба, от проблем, от иллюзии семейной жизни, которая рухнула как раз там, где должна была укрепиться.

С ненавистью толкаю дверь клиники и выскакиваю на улицу, где на меня обрушивается сильный ливень. Лихорадочно хватаю ртом воздух, часто моргаю и обхватываю плечи руками.

Слезы смешиваются с каплями дождя, текут по щекам, безжалостно размазывая макияж. Волосы путаются, мокрыми прядями липнут к лицу, спускаются на плечи. Тонкое короткое пальто из облегченного кашемира мгновенно промокает до нитки. По джинсам расходятся темные пятна, в туфлях-лодочках неприятно хлюпает.

Вместо того, чтобы спрятаться от ливня, я замираю на крыльце и подставляю лицо под его мощные струи. Они нещадно бьют по коже, заставляют крепко зажмуриться, не позволяют сделать вдох. Зато остужают эмоции. Паника уходит, оставляя после себя пустоту. Огромную дыру в душе, в которой гуляют сквозняки.

Наверное, я бы могла стоять так вечно. Но скоро Глеб заметит мое отсутствие, выйдет следом, а я… не могу его видеть. И не хочу, чтобы он застал меня такой: мокрой, с подтеками туши, несчастной, сломленной им самим.

Встречусь с мужем чуть позже. Когда успокоюсь, покроюсь броней. Или хотя бы научусь делать вид, что мне все равно.

Встречусь, чтобы расстаться навсегда…

Я ведь хотела, чтобы мой ад закончился. Будь осторожнее со своими желаниями. Исполнено!  

Больше никаких эко, никаких мучений и… никаких мужчин. Только я и одиночество, ведь детей мне иметь тоже не суждено. Наверное, поэтому Глеб и предал меня, поставив крест. Устал от бесконечных попыток. И все его сегодняшние слова поддержки – не более, чем жалость. Ко мне, бракованной и убогой.

«Все будет хорошо».

«На этот раз все получится».

Чушь! Вранье!

Яростно тру руками щеки, поправляю слипшиеся локоны и бегом слетаю с крыльца. Взглядом нахожу машину, которая благодаря яркому красному цвету заметна даже сквозь плотную стену дождя. Пикаю брелоком, снимая сигнализацию. И морщусь: что же так громко-то!

Не желая больше испытывать судьбу и терять время, рывком распахиваю дверцу и плюхаюсь на водительское место. Снимаю туфли, чтобы вытрусить из них воду, насколько это возможно. И чувствую, как мою ступню что-то мерзко царапает, разрывая тоненький капрон носков.

Не хочу опускать взгляд на пол, заранее зная, что там увижу. Закрываю глаза и поскуливаю, как избитая собака.