Двойка по поведению - стр. 20
Накануне возвращения он послал Ире в общежитие телеграмму. Прилетел вечером, очень надеясь, что она позвонит ему домой. И она позвонила, сказала:
– Андрюша, я тебя завтра жду у себя. Надо поговорить.
Голос у нее был вроде бы и прежний, но не совсем, – какой-то такой… отстраненный, отчего вдруг всякая радость пропала, а вместо нее по сердцу разлилась тревога.
Ира встретила его с улыбкой и даже поцелуем, но тоже каким-то таким… отстраненным. И он совершенно явственно понял, что случилась беда.
– Я не хочу тебя обманывать, – заговорила она спокойно, твердо и веско, как говорила очень часто, но только не с ним, не тогда, когда они говорили с чувством. – Я встретила другого мужчину. Он старше меня на семь лет, и он уже кандидат наук. У него прочное положение, и у него большие перспективы. Я не стану тебя убеждать, что люблю его. Нет. Но я тоже хочу, чтобы у меня были большие перспективы, я никогда не скрывала от тебя, что этого хочу. Я все взвесила и решила: любовь – любовью, а жизнь – жизнью. И если ты намерен чего-то серьезного добиться, лучше начинать все строить на крепком фундаменте.
Она объясняла и объясняла – как опытный и терпеливый преподаватель туго соображающему студенту – про фундамент, про перспективы, про необходимость идти на жертвы ради цели, про чувства, которые проходят, про уверенность в здравомыслии Андрея и про многое-многое другое, что представлялось ей разумным и единственно возможным.
В какой-то момент он просто отключился, а когда «включился», наткнулся на ее настороженные глаза, похожие уже не на изумруды, а на болотную тину…
Несколько дней он тупо пролежал на диване, ничего не видя, никого не слыша, никак не воспринимая попытки родителей хоть немного его расшевелить. А потом вдруг ожил, вскипел, взорвался изнутри и ринулся в бой.
Он вылавливал ее в общежитии, в университете и на улице… Он негодовал, умолял и унижался… Он готов был на все, но только ради нее…
Она не убегала, не пряталась, не возмущалась. Она, как и в первый раз, говорила спокойно, твердо, веско. Но он ничего не хотел воспринимать…
Однажды, уже по зиме, он подловил ее с новым женихом. Ему очень хотелось этого жениха удавить, и, возможно, он даже попытался бы это сделать, но Ира, крепко ухватив своего нового избранника за локоть, произнесла:
– Андрей! Я когда-то относилась к тебе очень хорошо. – Она не сказала: «любила». – Но сегодня ты не вызываешь у меня ничего, кроме презрения. Вот именно так. Я презираю тебя, Андрей. И мне очень неприятно, когда ты появляешься на моем пути. Наши пути разные. Они никогда не пересекутся. Запомни это раз и навсегда.
Она смотрела прямо, решительно, и в ее глазах были пропечатаны те самые слова, которые она только что озвучила.
Жених деликатно отвернулся.
В тот день Андрей Качарин впервые напился до беспамятства.
Наутро его выворачивало наизнанку, всего трясло, перед глазами летали неопознанные объекты, голова разламывалась на мелкие осколки, и родители вызвали «скорую помощь». Его отвезли в больницу, где откачивали несколько суток. Пожилой врач разводил руками:
– Не такая уж у него сильная интоксикация, чтобы чуть не помереть.
Из больницы он вышел другим человеком.
Он больше не любил Иру. Он ее ненавидел. Так сильно, так глубоко и так неотвратимо, что все остальное стало казаться слабым, мелким и проходящим.