Дворяне 1 - стр. 4
Володя с видом знатока заявил:
– Это всё царица-немка вредит. И слабовольный царь ей поддаётся. Об этом все говорят, а слухи зря не рождаются. И Петербург переименовали в Петроград не зря.
– Нет, господа, – вмешался Николай Николаевич, – государь наш порядочный человек и царица тоже. Нельзя верить слухам.
– А нам, откуда знать, ведь мы с царём не общаемся, – возразил Голубев.
И тут Николай Николаевич всех удивил, сообщив, что знаком с Николаем вторым лично.
– Что-то не верится, вы разве князь или министр? Как вас могли допустить в царскую семью? Извольте объяснить уважаемый, – совсем придвинувшись к столу, усомнился усатый.
– Можете не верить, но я расскажу всё, как было, – спокойно произнёс Николай Николаевич.
– Мы встретились с царём Николаем Романовым в январе 1904 года, в Петербурге. Там проводилась международная выставка детских игрушек «детский мир». Я в этот период работал инспектором-учителем художественной ремесленной школы в городе Тотьме, Вологодской губернии, и представлял на выставке работу своих учащихся. На выставке были игрушки из дерева, сделанные руками детей, их в ремесленной школе обучали рисованию и резьбе по дереву. Так вот, на выставку, в Таврический дворец пришёл сам Государь с супругой и детьми. Им очень понравились наши игрушки. Особенно Иван царевич на сером волке, и баба Яга в избушке на курьих ножках. По итогам выставки школу наградили золотой медалью, а меня царь премировал тысячей рублей и пригласил к себе поужинать. Во время ужина, познакомившись со мной, он сказал, что, если понадобится, то я могу обращаться к нему по любым вопросам.
– И какое впечатление он произвёл на вас? – спросил артист.
– Очень хорошее впечатление. Несмотря на то, что он так возвысился, был окружён важными людьми, в том числе и льстецами, всё же сохранил себя простым интеллигентным человеком, держался со мной на равных, обращался ко мне на «Вы».
– Да-а, это удивительно! – воскликнул Голубев.– Я слышал от знающих людей, что царь обращался к министрам на «ты».
– Но, самое удивительное дальше, – продолжал Николай Николаевич. – Царь по моей просьбе помиловал государственного преступника.
– Да как же это?
– Получилось так, что к нам в маленький северный городок Тотьму прислали несколько человек террористов в ссылку. Все они оказались не страшными, а напротив милыми интеллигентными людьми. Они заходили к нам в школу, познакомились со мной и учителями, помогали нам пилить дрова, делали всё, что мы попросим. Иногда я стал их приглашать к себе домой на чашку чая. У нас мы играли в шахматы, в лото и другие настольные игры, беседовали на разные темы, штудировали иностранные языки. Особенно я сдружился с Борисом Савенковым и с Анатолием Луначарским. Они отлично играли в шахматы. С Луначарским в ссылку приехала его жена, очень обаятельная и образованная женщина. Но вскоре она серьёзно заболела: местный врач подозревал у неё туберкулёз. Анатолий Васильевич тоже от неё заразился. Летом 1904 года я поехал к царю на поклон, просить о помиловании Луначарского. Ему запрещалось ехать с женой в Петербург к хорошим врачам. Царь принял меня без очереди, как старого приятеля, но помиловать революционера вначале отказался, тем более что начались революционные события: стрельба в разных городах, восстания крестьян. Мы с ним долго беседовали, думали, как выйти из этой ситуации. Царь при мне говорил по этому поводу с министром внутренних дел. Я дал Луначарскому хорошую характеристику, и, наконец, царь решился его помиловать.