Двор Тьмы - стр. 12
– Появился инквизитор… В сопровождении солдат… Они обнаружили секретную лабораторию родителей. Ту самую, о которой я тебе рассказывал…
Каждое его слово, словно удар кинжала в сердце. Бастьян не только рисковал жизнью, ухаживая за дворянкой, ведь титул барона – высший ранг смертной знати. Он рисковал жизнью всех нас, посвятив предмет своей любви в страшную тайну, которая мне стала известна менее чем час назад.
Брат признался ей, что наша семья в сговоре с Фрондой. Ей, дочери вельможи, следящего за исполнением законов Короля на Крысином Холме! Осознает ли он свое безрассудство? Или настолько ослеплен любовью?
– Инквизитор прибыл в эбеновой карете, – продолжал Бастьян, прерывисто дыша. – Но вампир, сидящий в ней, и не подумает прийти за нами сюда, в замок. В твоем платяном шкафу мы с сестрой будем в безопасности. Аромат твоей одежды замаскирует наши запахи, скроет наш след, ведущий от деревни. На рассвете карета уедет, и мы тоже покинем замок, как я тебе обещал. Ты и я, и моя дорогая Жанна! Втроем пересечем моря и доберемся до далекой Антиподы.
Антиподы? Той вымышленной страны, которая, согласно легенде, свободна от вампирического ига, господствующего во Франции, Европе и во всем известном нам мире?
– Но Антиподы нет, Бастьян! – вмешалась я.
– Откуда ты знаешь? Ты часами зачитывалась романами, представляя, как плывешь по семи морям, чтобы попасть на край света. В Америку. В Африку. Или даже в Японию. Так почему не в Антиподу, а, ласка?
– Вот именно: представляла! Я фантазировала, точно так же, как мы с тобой забавлялись, разглядывая облака!
На протяжении многих лет оптимизм брата вызывал улыбку, раскрашивая мрачный мир вокруг. Но сегодня он меня разочаровал.
– Облака – это сгустки пара, Бастьян! Мираж! – повысила я голос. – И я не ласка: я простолюдинка, осужденная, как и ты, на вечный закон о невыезде. Выхода нет. Тьма повсюду. По всей Вампирии и за ее пределами.
Но брат не желал меня больше слушать. Вечно погруженный в свои фантазии, он действительно оторвался от реальности и уже торопился к знакомой дверце шкафа.
В этот момент, впервые с тех пор, как мы вошли в комнату, Диана де Гастефриш открыла рот. Ее голос был похож на нее саму: призрачный, легкий, словно дуновение ветерка. Хрупкий, как безжизненный род, последним представителем которого она являлась.
– Мне очень жаль, любовь моя, – прошептала она.
– Нам надо быть смелыми, муза моя, – ответил Бастьян. – Ты должна вести себя так, будто ничего не произошло, и лгать отцу до самого побега. Мы же с Жанной будем оплакивать ушедших, но позже.
У меня сложилось ужасное впечатление, что он неправильно понял смысл слов Дианы. Опьяненный собственными чувствами, он не уловил в голосе возлюбленной ноток вины.
– Почему же вам жаль, Диана? – спросила я, охваченная тревожным предчувствием.
Она обратила ко мне тусклые, затуманенные глаза.
– Это не моя вина, – залепетала девушка. – Я не выдавала тайну вашего брата, клянусь. Но…
Она захныкала. Слезы потекли по ее бледным щекам.
– Но?.. – повторила я, чувствуя, как учащенное сердцебиение отдается в моих висках.
– Но отец подслушивал за дверью, когда Бастьян приходил сюда в последний раз. Он узнал о нас. О нашей связи, плане побега, о тайне вашей семьи. Ему известно все. Он мог бы схватить Бастьяна на месте преступления, но предпочел отпустить его, чтобы позже избавиться от вашей семьи. Я хотела сбежать, чтобы предупредить, но не смогла. Меня посадили под замок и приставили охрану.