Двор Карла IV (сборник) - стр. 51

Я застал ее среди залы декламирующей:

Она разучивала свою роль. Когда я вошел, она перестала декламировать; я передал ей письмо из рук в руки и подумал: «Кто мог бы сказать, что с таким ангельским лицом ты способна на самые коварные, возмутительные поступки?»

Во время чтения ее красивое лицо покрылось легким румянцем, и улыбка озарила ее пунцовые губы. Окончив, она несколько смутила меня вопросом:

– Разве ты не служишь у Амаранты?

– Нет, сеньора, – ответил я. – Со вчерашнего вечера я уже не служу у нее и сегодня же возвращаюсь в Мадрид.

– Ах, в таком случае, прекрасно, – успокоившись, произнесла Долорес.

А я в это время не переставал думать о том, как рада была бы Амаранта, если б я имел низость передать ей это письмо. Как скоро представился мне случай выказать себя перед самим собою с хорошей стороны! Долорес, желая унизить Амаранту, сказала:

– Амаранта слишком много требует от своих слуг и слишком жестока с ними.

– О нет, сеньора! – воскликнул я, снова выказывая себя с рыцарской стороны по отношению к той, которая была добра ко мне. – Сеньора графиня обращалась со мной очень хорошо, но я просто не хочу больше служить во дворце.

– Так что, ты отошел от Амаранты?

– Да, окончательно. В полдень я отправлюсь в Мадрид.

– А ты не хотел бы служить у меня?

– Я решил заняться моим образованием.

– Так что ты теперь свободен, ни от кого не зависишь и не вернешься больше к твоей прежней госпоже?

– Я совсем отошел от графини и никогда не вернусь к ней.

Второе было правдой, а первое нет.

Я сделал низкий поклон, прощаясь с герцогиней, но она остановила меня, сказав:

– Подожди, мне надо ответить на письмо, а так как ты теперь свободен и ни от кого не зависишь, то передашь ответ.

Эти слова дали мне надежду увеличить мои капиталы новой золотой монетой, и я стал рассматривать узоры на потолке и картины. Она написала ответ и вручила мне его.

Каково же было мое удивление, когда я узнал, выйдя во двор, что сеньора де Маньяру только что арестовали и увели куда-то два жандармских солдата, незадолго до того служивших ему. Я задрожал, потому что боялся, что и со мной будет то же самое. Власти, желая выслужиться при дворе, старались арестовывать как можно большее количество лиц.

Свойственное мне любопытство чуть не погубило меня. Желая пронюхать, что такое творится, я протерся между жандармами, но тут один сеньор с длинными и тощими бакенбардами, всмотревшись пристально в мое лицо, сказал самым неприятным голосом, какой я только слышал в моей жизни:

– Это тот самый слуга, которому арестованный вручил письмо незадолго до ареста.

Холодный пот пробежал по моему телу, когда я услышал эти слова. Я было бросился бежать со всех ног, но не успел я сделать и двух шагов, как железная рука опустилась мне на плечо. Никогда не забуду я этого отвратительного ощущения, этих бакенбард и круглых совиных глаз.

– Не торопитесь так, кабальерито, – сказал он мне. – Вы здесь нужнее, чем где-либо.

– Чем могу я быть вам полезен? – спросил я смело, сразу поняв, что не следует выказывать страха.

– А это мы увидим, – ответил он таким тоном, что я только поручил себя Господу Богу.