Двоица - стр. 20
АС-2 заметил, что она прочитала его сообщение, и написал: «Ну что? Тебе как?»
Сначала Мишка решила не отвечать, потому что начинать утро со споров об изменении пола любимого персонажа не хотелось, но потом ей пришло в голову, что АС-2 хочет сказать о чем-то еще, но не знает, как начать разговор. Она уже настроилась на то, что ведет он себя странно, и поэтому решила заранее простить его возможные высказывания на тему голливудской погони за равенством полов.
«Мне нравится», – написала она.
«Мне, наверное, тоже», – ответил АС-2, подтверждая Мишкино предположение. Представить себе, что Арту может понравиться что-то, даже столь отдаленно связанное с феминизмом, было сложно.
«Встретимся сегодня?» – спросила Мишка. Все-таки она только проснулась и была не готова участвовать в долгих разговорах вокруг да около.
«Давай. Ты во сколько встречаешься с Соней?» – спросил АС-2. Мишка не удивилась тому, что он уже знает, что они договорились о встрече. У Арта все всегда было схвачено.
Сверившись с перепиской с Соней, Мишка написала: «В десять».
«На Китай-городе? Давай я подъеду к Дамбо к девяти тридцати, и мы быстро переговорим», – написал АС-2. Мишка посмотрела на время: восемь пятнадцать. Ей нужно было десять минут на то, чтобы встать, еще десять минут на душ и пятнадцать на завтрак.
«Хорошо», – написала она, официально переводя АС-2 в разряд свидетелей. Нельзя отказывать человеку, если он так стремится с тобой встретиться. АС-2 прислал смайлик – солнечные очки. Мишка не ответила, а вместо этого принялась за нелегкое дело пробуждения. Она включила в телефоне выпуск новостей, вышедший по московскому времени поздно ночью. Улыбчивый ведущий за несколько минут окончательно разбудил Мишку, и к сегменту о Софии Баскиа она уже встала, и, подобрав с тумбочки телефон, пошла чистить зубы. Пятнадцать минут спустя она сидела за кухонным столом и резала докторскую колбасу бабушкиным ножом.
В квартире вообще все было бабушкино. Мишка заметила это только после того, как Екатерина Наумовна переехала в онкологический центр. На стене тикали бабушкины часы – раньше их нужно было заводить ключом, но в середине двухтысячных Екатерина Наумовна отдала часы мастеру, другу дяди Саши, который заменил заводной механизм на электронный. Бабушкин холодильник чуть кренился рядом с бабушкиным книжным шкафом. Ветер трепал бабушкины занавески. Мишка приподнялась с бабушкиного стула и взяла с бабушкиного стола бабушкину солонку. Соль в ней была новая, купленная Мишкой уже после отъезда Екатерины Наумовны.
Соли Мишка насыпала слишком много, и колбасу пришлось отмывать – Мишка включила в раковине горячую воду и вдруг горько заплакала. В эту секунду она точно знала, что бабушка больше никогда не зайдет на эту кухню.
Умываясь и приводя себя в порядок, Мишка думала о том, что ежедневные поездки к бабушке заменили ей походы в церковь, а это было вредно для внутреннего равновесия. Поправила крестик на запястье, произнесла быструю и простую молитву:
Дай, Господи, сегодня легкости. Я заслужила.
Утро сразу стало светлее, и из дома Мишка вышла в приподнятом настроении. Чтобы не отвлекаться на мир вокруг, включила в наушниках «Revival» Эминема. В музыке Мишка не разбиралась совсем и слушала рэп для того, чтобы лучше разбирать английский язык. К тому же громкая музыка укрепляла боевой настрой – Мишка даже чуть-чуть подвигала руками, будто пытаясь попасть по невидимым барабанам. Потом представила себе, как это выглядит со стороны, и спрятала руки в карманы жилетки. Не потому что стеснялась – бабушка всегда учила Мишку, что стесняться нужно только Бога, – а потому что не хотела привлекать к себе лишнее внимание. Дядя Сережа уже давно говорил ей, что она недостаточно заботится о собственной безопасности и любой преступник при желании сможет выследить ее дом и квартиру.