Двоевластие. Роман о временах царя Михаила Федоровича - стр. 27
– Ну, с какими вестями? До князя?
Влас, вздохнув, ответил:
– До князя! А как сказать – и в ум не возьму. Гневлив он и лютый во гневе-то.
– А что за вести? – снова спросил Антон.
– Вести-то… такие вести… Одно слово: кнут вести.
– Да не томи нас-то, – крикнул Антон. – Говори!..
– Что говорить-то! Князюшку нашего скоморохи скрали, а матушка-княгиня вне себя в бане лежит, воет.
Антон вскочил, но тотчас опустился на лавку и словно остолбенел.
– Что ж, погоню-то нарядили? Как выкрали-то? – послышались вопросы.
Антон залпом выпил целый ковш кваса и оправился.
– Ох ты, Господи, беда какая! – сокрушенно сказал он.
Влас сумрачно зачесал в затылке.
– Теперь и рассуди, каково мне князю эту весть принести. Убьет, как есть убьет!
– Ну, – вставая с лавки, сказал Антон, – ложись спать и не думай. Я сам князю про его горе расскажу, а ты после придешь, позову!
Влас вскочил и поклонился Антону, коснувшись руками пола.
– По гроб тебе спасибо, Антон Дементьевич! – сказал он с чувством.
Все полегли отдохнуть, только Антон не мог заснуть после полученной вести и сумрачный ходил по двору, поджидая своего любимого господина.
Князь веселый въехал во двор и, сойдя с коня, легко взбежал на крыльцо. Шустрый домашний отрок подбежал к Антону.
– Иди, твой господин вернулся!
Антон вздрогнул, словно от удара, и нехотя пошел в горницу.
Князь, приветливо улыбаясь, кивнул ему головою и спросил:
– Что людишки наши?
– Живем твоей милостью, батюшка-князь, – ответил Антон и, переминаясь, прибавил: – Влас с вотчины твоей приехал.
– Влас? – встрепенулся князь, – зови его. С какими такими вестями? Али худо? – Он взглянул на Антона, и его тревога усилилась. – Знаешь? Говори! – сказал он, подходя к Антону.
Тот упал ему в ноги.
– Ох, батюшка-князь, дурные, черные вести! Не доглядели твои слуги верные.
Князь тяжело перевел дух.
– Что случилось? – тихо спросил он.
– Сына твоего скрали скоморохи! Княгинюшка…
– Сына! Скоморохи! – не своим голосом вскрикнул Теряев.
Антон взглянул на него и испугался – так от гнева перекосилось лицо князя.
– На конь! В погоню! Зови Власа! – вдруг закричал князь, быстро схватывая шлем и меч.
– Куда заспешил, Терентий Петрович! – послышался дружеский веселый вопрос, и Шереметев вошел в горницу.
– Домой, в вотчину! – отрывисто ответил князь.
– С чего? Или попритчилось что?
– Притчиться мне не может, а просто сына скрали… наследника моего, сердце!.. – и он сжал руки так, что они хрустнули.
Лицо Шереметева сразу изменилось.
– Ах, горе какое! Ах, беда какая! Как же так?
– Скоморохи!
– А завтра тебе в ночь на встречу ехать!
– О, эта встреча! – воскликнул князь. – Ну как мне радоваться с ними, когда такая тоска в сердце? А? Что же ты, смерд? – крикнул он вдруг на молча стоявшего Антона.
Последний кубарем вылетел из горницы и, ворвавшись в избу, заорал благим матом:
– Вставайте, что ли, черти! На конь все, живо! Князь на вотчину едет!
Через несколько минут все было готово к отъезду.
Словно спасаясь от врагов, мчался князь на своем аргамаке, и за ним едва поспевала его малая дружина. Бурей пролетели они через деревни, встречавшиеся на пути, вздымая облака пыли, и мужики, бросив свои работы, пугливо шептались:
– Видно, опять воры или ляхи на нас идут: ишь как князь Терентий Петрович промчал!
– Борони Боже! Может, на его вотчину наехали!..