Двое в тиши аллей - стр. 34
– И что теперь нам со всем этим знанием делать, в петлю лезть? Мне уже тридцать семь лет. Кому я теперь нужна, – Жанна таки заплакала.
Подруги, как их теперь ещё называть, гладили её по головке, успокаивали, – нас же теперь трое. Проживём как-нибудь. Конечно, своими будущими любовниками я с тобой делиться не собираюсь, но мужика мы тебе обязательно найдём.
Галюня и сама хотела разреветься, но сравнивая свою жизнь и стабильный социальный статус с тем, что вырастили девчата, ей становилось легче. Она всё-таки вдова, познала радость материнства, а они… несчастные женщины.
Впрочем, на этом жизнь не кончается. Может и им когда-нибудь повезёт.
Такая же, как тогда
Другая сторона моей луны
Заглядывает в комнатные сны,
Минуя маяки и якоря, –
Мои моря волнуются не зря:
Луна лучами трогает песок,
Нечаянно касаясь голых ног,
Она рисует знаки на воде,
Невидимые для других людей,
Она скалу стирает в порошок
И говорит – "всё будет хорошо",
Её слова фальшивы и темны, –
Но я спешу на зов моей луны.
Елена Ивченко
Человек, даже самый-самый одинокий, абсолютно не романтичный, циничный и чёрствый, живёт среди людей и не может не общаться. В скорлупу беспомощного отчуждения, в принудительную изоляцию от нравственного и эстетического влияния на собственную личность мира, в озабоченную настороженность по поводу всего, что его окружает, в агрессивную враждебность к людям, в холодное равнодушие и предубеждение он упаковывает себя сам.
Каждый оказывается внутри гнетущей пустоты, следуя разными тропами, иногда настолько экзотическими, что диву даёшься.
Третий год пошёл, как я болезненно, очень некрасиво, даже жёстко расстался с женой, но всё ещё переживаю мучительное, ноющее фантомное увечье, не в силах окончательно отторгнуть воспалённую опухоль, возникшую на том месте, где обитала любовь.
Крушение устоявшихся отношений подобно сокрушительному нокауту выбивает из тела дух с непредсказуемыми последствиями.
Попытки излечиться от недуга я предпринимал неоднократно: несколько раз пытался выстраивать отношения с женщинами, по большей части одинокими и неприкаянными, которые тоже были травмированы подобным образом. Таковы реалии среднего возраста.
Разведёнок и брошенок в близком ко мне окружении оказалось достаточно много, чего прежде я абсолютно не замечал.
Внешне эти дамы выглядели вполне благополучно, респектабельно, казались счастливыми, довольными жизнью. Впечатление оказалось обманчивым. Стоило к ним прикоснуться, даже на уровне солидарности с общими проблемами, по поводу искренней симпатии или участливого сочувствия, как они стряхивали с себя непробиваемую броню эмоционального оцепенения. Дамы расслаблялись, мгновенно теряли способность к сценической театральности бытового и интимного поведения, показывали во всей неприглядности трогательную беспомощность, унизительную беззащитность и болезненную хрупкость – всё, что старательно скрывали от враждебной среды обитания. Чтобы выжить в быстро меняющемся мире, нужно быть сильным, в особенности, когда сложностей слишком много, а ты один.
Взволнованные приятельницы погружались с головой в гранитную толщу тягостных романтических воспоминаний, начинали безжалостно теребить свои и мои трепетные духовные струны, заполняли пустоту тоннами закапсулированных обид и нестерпимо ноющей боли по поводу несостоявшегося счастья, пытаясь не столько вызвать сочувствие, сколько желая слить вовне осадок от накопившегося душевного мусора.