Двое на башне - стр. 29
– Как такая теория могла дожить до наших дней, не поддается никаким догадкам! Франсуа Араго29 еще сорок или пятьдесят лет назад окончательно установил тот факт, что сцинтилляция30 – это простейшая вещь в мире, всего лишь влияние атмосферы. Но сейчас я не буду говорить об этом. Сравнительное отсутствие сцинтилляции в теплых странах было замечено Гумбольдтом31. К тому же сцинтилляции бывают разные. Ни одна звезда не машет крыльями так, как Сириус, когда он затаился! Он вспыхивает изумрудами и рубинами, аметистовым пламенем и сапфировыми красками, что просто удивительно, и это только одна звезда! То же самое делают Арктур32, и Капелла33, и меньшие светила… Но я утомляю вас этой темой?
– Напротив, вы говорите так красиво, что я могла бы слушать весь день.
Астроном на мгновение бросил на нее испытующий взгляд, но в теплых мягких глазах, встретивших его взор с роскошным созерцательным интересом, не было насмешки.
– Расскажите мне об этом еще, – продолжила она голосом, не столь далеким от уговаривания.
После некоторого колебания его уста снова вернулись к теме, и он сказал еще кое-что – в действительности же, гораздо больше; леди Константин часто вставляла благодарное замечание или вопрос, часто задумчиво глядела на него, преследуя идеи, не совсем основанные на его словах, и позволяя ему продолжать, как он хочет.
Прежде чем он покинул дом, был запущен новый астрономический проект. Верх колонны предполагалось покрыть крышей, чтобы получилась настоящая обсерватория; и на том основании, что он лучше, чем кто-либо другой, знает, как это должно быть сделано, она попросила его дать точные указания по этому вопросу и наблюдать за всем. У подножия башни должна быть возведена деревянная хижина, чтобы обеспечить лучшее размещение для случайных посетителей обсерватории, чем это позволяют винтовая лестница и свинцовый настил. Поскольку эта хижина будет полностью скрыта в густых еловых ветвях, окутывающих нижнюю часть колонны и ее основание, она не обезобразит общий вид. Наконец, через окружающий луг должна быть проложена дорожка, по которой леди могла бы легко приблизиться к месту своего нового занятия.
Когда он ушел, она написала в фирму по изготовлению оптики об экваториале, для получения которого все это было затеяно. Вскоре дело пошло полным ходом, и постепенно в окрестных деревушках стали поговаривать, что леди Константин отказалась от меланхолии ради астрономии, к большому удовольствию всех, кто с ней соприкасался. Однажды утром, когда Табита Ларк, как обычно, пришла почитать, леди Константин случайно оказалась в той части дома, куда она редко забредала; и, находясь здесь, она услышала, как в соседней комнате ее горничная доверительно беседует с Табитой о странном и внезапном интересе, который леди Константин проявила к луне и звездам.
– Они говорят всякие глупости, – заметила служанка. – Они говорят – хотя, конечно, это не более чем озорство, – что моя госпожа заботится не о луне, и не о звездах, и не о планетах, а о хорошеньком мальчике, который спускает их с неба, чтобы доставить ей удовольствие; и в то время как грех и стыд стучатся в дверь каждой бедной девушки, прежде чем та скажет: «Руки прочь, мой дорогой» самому вежливому молодому человеку, леди, будучи примером замужней женщины, должна подавать лучший пример.