Двести женихов и одна свадьба - стр. 28
На улице меня ждали бледные лица, рыдающий огр и обморочная Кэролайн.
– Самюэль – отнести Кэролайн в ее комнату, приведи в чувства. Эрик – я жива, перестань пугать соседей, подумают, что мы вызываем демонов.
Огр еще раз огласил округу пугающим ревом и обнял меня огромными руками.
– Полегче, полегче, иначе появится повод для слез, – насилу выпуталась из огра и обратилась к Тому. – С рассветом отправляйся к Кристиану Ортингтону. Передай, чтобы забрал Корнела домой. И покормите его.
– Сэра Кристиана? – рыжие брови Тома медленно поднялись.
– Да Бог с тобой, по мне пусть хоть с голода помрет! Корнела, конечно же.
Том побледнел еще сильнее и отступил на шаг.
– Он не опасен…
Теперь на шаг отступили все.
– Эх, тоже мне…
Пришлось брать дело в свои руки и щедро отсыпать нашему залетному овса. Досыта наевшись и выпив два ведра воды, ворн завалился на спину и, брыкнув ногами, предался сну.
Я последовала его примеру. Не на сене, конечно же, но с тем же успехом. На сегодня с меня хватит потрясений. Все вопросы с чудаковатым поведением ворна и таинственными записками можно решить и завтра.
Кстати, насчет завтра. Утренние газеты порадовали!
– Пресса! Свежая пресса! – прокричал Сэд, вырывая меня из сладкой дремы. – Известно имя юбилейного жениха леди Ортингтон! Свежая пресса! Вам интересно? Мне вот – очень интересно! – а это уже мне предназначалось.
Довольно потянулась и села в кровати. Непослушные кудряшки игриво рассыпались по плечам, в открытое окно дышал свежий весенний ветерок и приносил звонкий голос Сэда.
– Мне очень-очень интересно! – не сдавался он, и пришлось подниматься.
В каждом доме на Тэйле заведен особый порядок. Домашние знают, когда я встаю (и меня будят вовсе не петухи или звонок будильника, а Сэд с утренними новостями), сколько трачу на умывание, одевание. Какие цвета в одежде предпочитаю, что люблю на завтрак по понедельникам, вторникам или выходным. Поэтому, когда я спускаюсь по ступенькам, в столовой уже суетится Кэролайн. В чашку течет горячий ароматный кофе, на столе дымится еда. Сегодня это блинчики с абрикосовым джемом. Самюэль открыл двери за мгновенье до того, как я постучала.
– Доброе утро, – поздоровался он, протягивая утреннюю корреспонденцию на серебристом подносе.
– Многовато сегодня, – устроилась за столиком как раз когда вошел Сэдрик.
– Руки вымыл! – похвастался он, смущенно проходя к столу. – И спасибо вам, леди Джулия…
Мальчик бережно погладил новую рубаху, подтянул штаны.
– Великоваты?
– Совсем чуть-чуть! Но я быстро расту! Вот, мама просила вам передать…
На стол легли монеты, завернутые в грязный платочек.
– Сэд, – голос дрогнул. Сморгнула подступающие слезы. Никогда не голодала. Ни на Земле, ни тем более на Тэйле, где вообще как сыр в масле живу. Возможно, поэтому чужая боль вонзается в мое сердце острым ножом несправедливости. – Будь любезен, не оскорбляй меня. Убери это.
– Леди, мы не заслуживаем такой доброты. Кто вы, а кто мы.
– И кто же я? – спросила, указывая на стул. Кэролайн подала мальчишке блинчики и налила горячего какао.
– Леди! Важная, знатная, богатая.
– Сэд! – перебила стройный ряд прилагательных. Пустых и безликих. – Я – всего лишь человек. Отними шелковое платье, вынь рубины из ушей, и ты не отличишь меня от миллионов других. Во мне, в тебе, в твоей матери – бьется одинаковое сердце. Это обычный орган, сгусток мышц, качающих кровь. Кровь, к слову, тоже одинаковая, за ненужными тебе особенностями. По большому счету, все мы – дюжина органов в кожаном мешке. Кому-то в жизни повезло, а кому-то не очень. Единственное, что нас отличает – это душа. То, что скрыто. Так к чему это я, – улыбнулась, подвигая тарелку с блинчиками и щедро сдабривая их сметаной. – Моя душа считает, что нашему миру не хватает справедливости. Я зарабатываю столько, сколько не могу потратить. Так почему ты отказываешь мне в удовольствии почувствовать свою значимость?