Двести второй - стр. 19
Сзади бегут сержанты, они, как и офицер бегут налегке. Будешь отставать, получишь кирзачом «волшебного пендаля».
Хорошо, что в нашем взводе дохляков нет, и не приходиться тащить на себе «раненых».
Во втором взводе одного «раненого» дотаскали на себе до того, что чуть в «двухсотые» не перевели. Теперь сзади всегда бегут сержанты и контролируют ситуацию.
Сзади раздается то ли хрип, то ли крик: «Чья лопатка!»
Хлопаю себя по ремню, и по спине стекает холодная струйка пота.
В мозгах зажигается красная лампочка, в висках начинает пульсировать кровь.
Перед глазами загорается бегущая строка: «С_у_к_а! П_р_о_е_б_а_л!»
Что говорил прапорщик Жуков: «В армии нет слова – потерял или украли, есть только слово – Проебал!»
Останавливаюсь, и оборачиваюсь через левое плечо. Мимо пробегают бойцы, открытыми ртами жадно хватая горячий пыльный воздух, как рыбы, выкинутые на берег.
И вдруг навстречу мне бежит Шурик Григорьев, свой пацан – «Земеля», откуда-то с района, а в руках у него моя саперная лопатка.
Хриплю пересохшими губами: «Спасибо, Братка!».
Хватаю лопатку, разворачиваюсь, и догоняю свою шеренгу. Занимаю свое место в строю, пытаюсь отдышаться и войти в общий ритм. Столько лет прошло после армии, а я до сих пор помню этот случай, и до сих пор испытываю благодарность Шурику Григорьеву, за то, что он тогда поднял мою саперную лопатку.
Во взводе его звали Гриша сокращение от фамилии Григорьев. Внешне он был очень похож на старшину из советского фильма «А зори здесь тихие», но только моложе.
А говор у него был точь в точь, как у старшины Васкова из этого фильма.
Был он немногословным, по-деревенски простым и добродушным парнем. Не высокого роста и потому бежал всегда в последней шеренге, которой очень часто доставалось от сержантов бегущих сзади.
Когда добегаем до стрельбища (стрелкового полигона) хочется только одного – УПАСТЬ и УМЕРЕТЬ!
Впереди стрельбы и обратный марш-бросок. Через какое-то время, придя в себя и отдышавшись, осматриваю саперную лопатку, ну так и есть, шлевки на брезентовом чехле болтаются, видимо за зиму нитки сгнили, а значит, обратно мне бежать с малой саперной лопаткой в руках.
Бегали на учебке не просто много, а очень много. Как в песне поется «По диким степям Забайкалья», про которую говорят, что известно больше пяти вариантов стихов к этой народной песне.
Самыми выматывающими были марш-броски по пересеченной местности, в «Долине смерти» со штурмом, встречающихся на пути сопок и курганов.
Бежим строем, жара за сорок, горячий воздух волнуется и колеблется на горизонте, байкальский ковыль шелком стелется по степи, зеленым ковром покрывая сопки.
Звучит команда Старшины:
– Сопка справа!
– Рассредоточиться!
– Цепью в атаку!
– Марш!
Взвод набегу из двух колонн рассыпается в цепь, мы, перехватив автоматы на изготовку и с криком «УРА!» штурмуем очередную сопку.
Сзади крики Старшины:
– Рассредоточиться!
– Шире цепь!
– Шире!
–Что мля за колхозное стадо!
– Шире, мать вашу!
– Вы в атаку бежите или на водопой?
– Дистанция 6-8 метров!
А впереди еще десяток таких сопок.
Штурмуя эти сопки, мы часто находили старые гильзы, времен гражданской войны.
Глава 8
Ваше благородие, госпожа чужбина. Жарко обнимала ты, да только не любила. В ласковые сети, постой, не лови…
(Ваше благородие, госпожа удача – песня на слова Булата Окуджавы на музыку Исаака Шварца)