Дверь к смерти (сборник) - стр. 20
Собака послушалась, обнюхала труп Нобби еще раз и снова посмотрела на Лидса.
– Я и не знал, что они ищейки, – заметил я.
– Они обучены всему, чему можно.
Видимо, Лидс подал какой-то сигнал, хотя я ничего не заметил, так как собака вдруг устремилась к двери, увлекая за собой хозяина.
– У них у всех превосходное чутье, а у Гебы оно просто потрясающее. Кстати, она мать Нобби.
Снаружи, на каменной плите, на которой мы обнаружили Нобби, Лидс сказал:
– Бери след, Геба. – И после того как она, издав низкий горловой звук, натянула поводок, добавил: – Тихо. Говорить буду я.
Собака увлекла нас за угол дома, через стоянку для машин, вдоль стены хозяйственной постройки к самому концу псарни. И вдруг остановилась и задрала голову.
Лидс выждал полминуты, потом заговорил:
– В чем дело? Запуталась? Бери след!
Я включил фонарик, но после сердитого замечания Лидса выключил его. Геба опять издала горлом тот же странный звук, пригнула нос к земле и устремилась вперед. Мы пересекли луг по тропинке, добрались до опушки и углубились в лес. Хотя шли мы достаточно быстро, для меня это казалось легкой прогулкой по сравнению с гонкой, которую задал мне Лидс давеча. Несмотря на то что деревья еще стояли голые, в лесу было темно, хоть глаз выколи, но если я еще не полностью утратил способность ориентироваться, то мы продвигались вдоль той самой дорожки, по которой я проходил уже дважды, если можно назвать ходьбой мои неуклюжие попытки поспевать за Лидсом.
– Мы ведь направляемся к усадьбе вашей кузины? – решил удостовериться я.
В ответ Лидс что-то невнятно буркнул.
Углубившись в лес, мы прошли ярдов двести вверх по косогору, потом примерно столько же тропинка тянулась ровно, а затем, как я припоминал, начинался долгий пологий спуск прямо до ухоженных угодий Берчвейла. И вот примерно посередине ровного участка Геба вдруг сошла с ума. Она внезапно резко рванулась в сторону, так дернув Лидса, что он заплясал, пытаясь удержаться на ногах, потом круто развернулась, прижалась к его ногам и стала тоненько и протяжно подвывать – совсем не так, как прежде.
Лидс резко сказал ей что-то, но я не разобрал его слов. К тому времени мои глаза уже достаточно свыклись с окружающим мраком. Но я вовсе не утверждаю, что уже тогда, в темноте, среди деревьев, с расстояния двадцати футов распознал то пятно на земле. Тем не менее я настаиваю, что, едва включив фонарик, сразу понял – передо мной лежит тело миссис Барри Рэкхем, хотя еще не направил на него луч.
На сей раз меня не стали отчитывать. Мы с Лидсом сошли с тропинки и преодолели эти двадцать футов. Она лежала на боку, точь-в-точь как Нобби, шея неестественно вывернута, так что лицо смотрит в небо, и я даже на мгновение подумал было, что ей свернули голову, но потом разглядел, что белый свитер спереди обагрен кровью. Я наклонился и наложил пальцы на ее запястье. Лидс, подобрав сухой лист, опустил его на рот и ноздри женщины и попросил меня стать рядом с ним на колени, чтобы заслонить листок от ветра.
Посмотрев на неподвижный лист секунд двадцать, Лидс сказал:
– Она мертва.
– Да. – Я встал на ноги. – Даже если и нет, она все равно недотянула бы до дома. Я пойду…
– Ее убили, да?
– Безусловно. Я пойду и…
– Господи. – Он резко вскочил и выпрямился. – Сначала Нобби, потом она… Оставайтесь здесь…