Двенадцать граней страха - стр. 3

– Члены Клуба ценителей Востока, – пояснил он. – Все они бывали в моем доме и теоретически могли иметь доступ к кабинету, где хранится коллекция.

Я бегло просмотрела материалы.

Елизавета Крутовская – эксцентричная вдова нефтяного магната, увлеченная японской культурой. Ну эту даму я знаю. Познакомились в рамках одного из моих расследований, с тех пор несколько раз пересекались. Бывала я и на ее приемах. Крутовская предпочитает называть себя Элизабет, на английский манер, устраивает роскошные банкеты для тарасовской и не только богемы.

Аркадий Ветров – профессор востоковедения, бывший федеральный судья.

Игорь Семенович Лаптев – известный реставратор антиквариата.

Ли Чжан – китайский антиквар, недавно открывший лавку в Тарасове.

И Степан Гордеев – крупный бизнесмен, коллекционер тибетского искусства.

Мой мозг уже автоматически фиксировал детали, которые могли бы пригодиться: возраст, образование, семейное положение, род занятий. Особенно меня заинтересовал Ветров с его необычной карьерной траекторией от федерального судьи до профессора востоковедения. Обычно люди движутся в обратном направлении: сначала наука, потом высокие должности.

– А где сейчас находится копия? – спросила я.

Дорохов снова полез во внутренний карман и достал небольшую черную замшевую коробочку.

– Я взял ее с собой. Думал, вам будет полезно взглянуть.

Я открыла коробочку и увидела набор из трех двенадцатигранных костей. Они выглядели потрясающе – цвета чуть зеленоватой слоновой кости с золотыми и перламутровыми инкрустациями. На каждой грани были вырезаны китайские иероглифы.

– На первой кости числа от 1 до 12, на второй – от 13 до 24, на третьей – от 25 до 36, – пояснил Дорохов. – При гадании используются все три одновременно. Каждая комбинация чисел имеет свое толкование.

Я взяла одну из костей и осторожно покатала между пальцами. Работа действительно была впечатляющей, даже если это и подделка. Поверхность казалась прохладной и гладкой, иероглифы были вырезаны с поразительной четкостью. Кость идеально ложилась в ладонь, как будто была создана для моей руки. Странное ощущение.

– Василий Петрович, а какова стоимость оригинала?

– Страховая оценка – миллион двести тысяч долларов, – ответил он так буднично, словно говорил о цене на картошку. – Но для меня их ценность… выходит за материальные рамки.

Я вернула кость в коробочку и закрыла ее. Сумма впечатляла, но меня больше заинтересовала вторая часть его фразы.

– Что вы имеете в виду?

Дорохов выпрямился, его глаза блеснули.

– С тех пор как эти кости появились в моей коллекции пятнадцать лет назад, я не проиграл ни одной значимой сделки. Многие мои конкуренты разорились. Я знаю, как это звучит, – он поднял руку, предупреждая мою реакцию, – но факт остается фактом. Эти кости приносят удачу. Я чувствую это.

Я сохранила нейтральное выражение лица, хотя мне стоило больших усилий не закатить глаза. Успешный бизнесмен, верящий в магию гадальных костей. Впрочем, я и сама не была образцом рациональности – мои собственные кости лежали тут же, на столе. Разница была лишь в том, что я воспринимала их как инструмент для структурирования собственных мыслей, а не как мистический талисман.

– Сколько людей знают об их… особых свойствах?

– Я не афиширую эту информацию, – сказал он. – Но слухи, знаете ли, распространяются быстро, особенно в узких кругах.