Две вдовы Маленького Принца - стр. 25
– Ты еще скажи "Эт-то раз, эт-то два", как Эраст Петрович, – чуть улыбнулась Наташа, – как ты ловко продедуктировал, куда, зачем и на сколько дней я еду.
Она застегнула сумку и сказала:
– Ты прав. Я еду в Новгород и думаю, что там смогу хоть раз добраться до волховских пляжей. И повод ты тоже угадал, – Наташа вышла в прихожую и взяла легкие кроссовки, в которых было удобно вести машину. – У одного из наших артистов, – сказав "наших", она даже не удивилась; да, за два года "Развязки" на сцене театр Лаврецкого и его артисты стали для нее "своими", – сегодня утром не стало отца. Лаврецкий не хотел его отпускать, боясь, что на дороге случится большая пробка или отменят рейс, а в театре ждут важных "шишек" и больше, чем на три-четыре дня спектакль отложить не могут. И я вызвалась помочь парню.
– Томилину? – спросил Уланов.
– Да, – Наташа набросила тонкую ветровку. – Витя, я вспомнила, как получила такую же новость на совместных учениях в Геническе. Полковник Григорьев отпустил меня на три дня. Я была ему очень благодарна за это.
– Я понял, – кивнул муж. – Но разве Лаврецкий имел право отказать человеку в таком случае?..
– Витя, не будь наивным, – Наташа закинула ремень сумки на плечо, – есть такие хозяйчики, которые права человека и законы имеют… в виду, и это сходит им с рук. Сам знаешь.
– Да. Сталкиваюсь в своей практике.
– Поцелуй за меня Младшенького, – Наташа обняла мужа, – передай, что я привезу ему кучу новгородских игрушек.
– Хорошей дороги и благополучного возвращения, – пожелал Виктор.
Наташа бросила сумку в огромный багажник "круизера" и села за руль, бросив ветровку на заднее сиденье.
Закурив, она включила магнитолу, и "круизер", утробно рявкнув, двинулся к повороту на Московский проспект.
– Облака в небо спрятались, звезды пьяные смотрят вниз, – хрипловато пел солист рок-группы, – в дебри сказочной тайги падают они…
"Снова ночь в зимнем лесу, – подумала Наташа, – что же эта тема меня преследует?"
Певец как раз дошел до черных сказок белой зимы и розового снега даже во сне, когда Наташа подъехала к общежитию. До назначенного времени оставалось еще десять минут, но Вячеслав уже стоял у калитки – в черных джинсах, зеленой спортивной куртке и кроссовках. За спиной топорщился рюкзачок с мордой какого-то кошачьего хищника, а глаза прятались за зеркальными очками.
Наташа просигналила ему, и парень подошел к джипу.
– Ого, – сказал он. – Серьезная машина.
– Самая удобная в городе и вне его, – Наташа открыла багажник. – Кладите рюкзак. Садитесь впереди.
Вячеслав вскарабкался на подножку и расстегнул куртку. Под ней оказалась черная рубашка-поло.
– Не знаю, как буду играть, когда вернусь, – сказал он, пристегиваясь ремнем безопасности, – кажется, всё перезабыл. Совсем выбит из колеи, – очки он так и не снял.
Наташа промолчала, только понимающе посмотрела на него. Сама она помнила, как, вернувшись в Геническ, первые два дня была как в тумане. Зато потом, наслушавшись воплей "Твою мать, опять тупишь!", "Тормозишь, как баба" и "Ж…рукое убоище", она неожиданно обозлилась и на итоговых испытаниях выдала самые лучшие результаты, представляя, что бьет, забрасывает гранатами и расстреливает здоровенного краснорожего комбата, майора Мелешко, постоянно орущего на нее: "Тупишь! Баба! Иди, мужу носки стирай! Руки из задницы!".