Две королевы - стр. 54
Период взросления Марии иллюстрирует серия карандашных портретов, равнозначная современной фотографии. Первый портрет нарисовали сразу же по прибытии Марии в Сен-Жермен, чтобы Генрих II смог узнать ее. Этот рисунок был утерян, но сохранились другие, на которых она изображена в возрасте от девяти до шестнадцати лет.
Когда дофину было восемь, а Марии девять, Екатерина Медичи заказала портреты королевских детей, причем попросила прислать их как можно скорее. Получив портреты, она жаловалась, что художник не смог правильно передать детские черты. Поэтому она настаивала на большем сходстве, даже если это будут карандашные работы.
Новые портреты были готовы в декабре 1552 г. Портрет Марии показали Генриху II, и ему так понравился рисунок, что он отказался расставаться с ним. Эта законченная версия не сохранилась, но до нас дошел подготовительный набросок красным и черным карандашом, на котором Мария изображена в возрасте девяти с половиной лет.
Лицо ее напряжено – возможно, из-за необходимости неподвижно сидеть перед художником – но миндалевидные глаза нельзя не узнать. Уши непропорционально велики, нос детский, слегка курносый, а не орлиный. Высокий лоб, незаметные брови и тонкие губы в ту эпоху считались красивыми, хотя мы с этим можем не согласиться. Улыбаться на портрете считалось верхом грубости.
Одета Мария по последней моде: узкий корсаж и резные рукава, пышные на плечах и обтягивающие руки. Вьющиеся волосы с пробором посередине скрыты под расшитым чепцом, украшенным драгоценными камнями. В ушах у Марии сережки, на шее золотое ожерелье с рубинами и бриллиантами, на плечах нитка жемчуга, а на груди – большой кулон, тоже украшенный драгоценными камнями. Будучи королевой, которая обязана поддерживать свой статус при дворе, она была вынуждена регулярно одеваться таким образом, несмотря на юный возраст.
Позже один из ведущих придворных художников, Франсуа Клуэ, нарисовал еще один, более детальный, портрет Марии в возрасте двенадцати или тринадцати лет. Это завораживающее изображение юной девушки известно во Франции как «высшее совершенство». Ее лицо и губы стали полнее, взгляд не такой тревожный, нос уже не курносый, брови проявились и тщательно выщипаны, а очарование и живость юной королевы проявляются в выбившихся из-под чепца локонах и блеске глаз.
Третий, и последний, рисунок Марии был сделан незадолго до ее свадьбы. Ей чуть больше пятнадцати, но выглядит она на все двадцать. Изящная, уверенная в себе и хладнокровная, с серьезным и даже немного агрессивным выражением лица, излучающим уверенность и спокойствие. Это портрет человека, который знает, чего хочет, и добивается своего.
Марии исполнилось пятнадцать, и ее дяди, кардинал Лотарингский и герцог де Гиз, могли быть довольны: она была готова исполнить обязанности, возлагаемые на нее чрезвычайно важной ролью. Для кардинала во главе угла стояло умение управлять государственными делами. «Осторожность во всем» – этот принцип всегда старался внушить ей кардинал. Ее учили хранить письма и не оставлять их на виду или в незапертых ящиках, чтобы их не украли или не прочли слуги. «Могу заверить Вас, – со знанием дела сообщала она матери, – что ничто, приходящее от Вас, никогда не будет мною раскрыто».
Мария научилась помечать самые важные фрагменты писем для шифрования. Эту работу выполнял ее личный секретарь после того, как она писала или диктовала черновик, однако когда она, волнуясь, попробовала эту процедуру в первый раз, секретарь сказал, что в этом нет нужды, поскольку он уже отправил ее матери всю конфиденциальную информацию в зашифрованном виде.