Два венца. Стена отчаяния - стр. 40

– В периодах? А двадцать четыре – это много или мало? – Божена удивленно посмотрела на Рэна.

Рэн растерялся:

– Смотря с чем сравнивать. Мне еще год до самостоятельности, и за свои поступки я отвечаю лишь частично. В двадцать пять я стану самостоятельным, если Совет семьи утвердит это право. Но должно пройти еще время, чтобы мне дали право голоса, и я смог что-то решать. А до этого я могу только присутствовать на Советах.

Говорить о том, что он Хранитель Жезла, и поэтому на него это правило, по идее, не распространяется, Рэн не собирался. Он сам еще никак не мог привыкнуть к тому, что он – Хранитель. И вспомнил об этом только сейчас.

Божена ахнула:

– Так ты несовершеннолетний! – она удивленно переглянулась с мужем. – Но почему так поздно? Какая же у вас в среднем продолжительность жизни?

Теперь пришла очередь удивляться Рэну:

– Поздно? Почему поздно? У нас в среднем доживают от трехсот периодов, но некоторые маги могут жить и дольше. К двадцати пяти периодам потенциал мага обретает стабильность, а сам маг становится достаточно зрелым и самостоятельным. Но даже у тех, кто не одарен магически, градация такая же. Думаю, не стоит сравнивать мой возраст и ваш. Как я понял, они отличаются. Мне кажется, что у нас иначе идет время, – он осторожно уточнил, наблюдая за задумчивыми лицами Ричарда и Божены: – Так как я могу искупить свою вину?

Его в данный момент не интересовало время. Им с Лалом еще жить здесь, и Рэну не хотелось испортить отношения, особенно из-за такого.

Божена с неожиданной грустью произнесла:

– Не бери в голову, Рэн. Это скорее наша вина, чем твоя. Просто некоторые, – она покосилась на мужа, – позволяют дочери слишком много и все спускают с рук, вот она и ведет себя так, словно весь мир должен идти на поводу ее желаний, – Ричард недовольно поморщился, а Божена мягко улыбнулась Рэну: – Одевайся, и пойдем завтракать.

Рэн едва не выдохнул от облегчения. Он не ожидал, что все так просто разрешится.

Но тут Ричард обратился к жене, и Рэн снова забеспокоился:

– Накрывай на стол, дорогая. Зрелище мы уже посмотрели, теперь пора получить порцию хлеба.

Едва закрылась дверь, как Ричард нахмурился и поправил очки, о чем-то раздумывая. Рэн уже знал: если он так делает, то разговор будет серьезным. Рэн чувствовал себя неловко: раздетый, в одеяле, он переминался с ноги на ногу, раздражался и тут же одергивал себя. Возможно, дома Рэн тысячу раз напомнил бы им про свой статус и правила общения, но он у Вишневецких в гостях – без денег, без сил и с малышом на руках. И счастье, что эти люди оказались столь добросердечными и щедрыми, поэтому он отодвинул гордость в сторону. Лорд Стан показывал Рэну много иных миров, и они с Лалом попали не в самый худший.

Ричард потер переносицу, поправил очки и решительно произнес:

– Рэн, я долго обдумывал твои слова по поводу малыша. Скажи мне, если, не приведи господь, с вашими родителями что-то случилось, Лала у тебя точно заберут? Тебе же всего год до совершеннолетия.

Рэн ожидал всего, кроме этого вопроса, который мучил его не хуже палача. Ответ на него он знал точно, поэтому тяжело вздохнул:

– Возможно, у вас год – это «всего», а у нас период – не так уж и быстро. Через пару седьмиц я восстановлюсь, а значит, стану доступным для вызова и смогу вызвать сам. Но, скорее всего, меня ищут…