Два шага до любви - стр. 26
Сергей легко, без опасений и каких-либо колебаний, без раздумий на тему «а надо ли», знакомил меня со своими друзьями, и мы часто ездили за город, на дачу к кому-нибудь из его приятелей и здорово проводили время, как правило, с гитарами, песнями и совсем малым количеством спиртного. Он и его друзья, Алексей и Дима, вообще мало пили, это я отметила сразу. Но, к моему сожалению, большую часть таких посиделок мужчины проводили в долгих разговорах о бизнесе, о политике, об экономической ситуации в стране и о возможных вариантах ее развития.
Я слушала очень внимательно, стараясь все понять и запомнить, но мне это не совсем удавалось. Да о чем там говорить! Кроме него, предмета моего обожания, меня вообще мало что интересовало, разве что только моя учеба.
Ради него я готова была абсолютно на все: хоть с башни сигануть, хоть босиком по раскаленным углям пройтись. И стала гораздо меньше краситься по его просьбе, довольствуясь лишь легким макияжем, и перестала одеваться уж так прямолинейно по-рокерски, закинув куда-то подальше свою косуху и черные штаны, ограничиваясь джинсиками, свитерами и курткой вполне умеренного толка, ну чуть-чуть с уклоном в любимое байкерство. Но стрижку «графическое каре», черные волосы, корни которых подкрашивала каждую неделю, чтоб никто не догадывался об их истинном цвете, и бритый лобок с периодически восстанавливаемыми разными татушками оставила в прежнем виде. Последнее ему особенно нравилось и почему-то очень веселило.
Мы вместе встретили Новый год в компании его друзей в загородном доме, и ходили там по лесу на лыжах, и катались в санках с горки, и играли в снежки, и всей компанией лепили снежную бабу. А возвращаясь в дом, грелись у большой печки и тихими голосами пели под гитару и играли в «монополию», в которую господин Берестов выигрывал всегда, вызывая неизменное разочарование остальных и азартное желание отыграться.
И это было такое непередаваемое счастье!!
Я летала! Обнаружилось, что у меня есть невидимые крылья! Я жила в раю, я дышала волшебным, пьянящим воздухом этого рая, и мне казалось, что так будет всю оставшуюся жизнь, потому что скорее все моря и океаны выйдут из берегов, чем сможет остыть моя любовь к нему, стать спокойнее, привычнее – стать иной! Всем накалом своей души, каждой клеткой я буду так же сильно любить его всю жизнь. А он меня!
В конце января Сергей заехал за мной в общежитие совсем поздно, часов в одиннадцать вечера. Я, счастливая, улыбающаяся, раскрасневшаяся от морозца и чувств, впорхнула в машину, поцеловала его в щеку и тут же перестала улыбаться, увидев, как он выглядит. От усталости и каких-то переживаний Сергей не просто осунулся, он почернел лицом, под глазами залегли темные круги, заострились скулы, впали небритые щеки, покрытые многодневной щетиной.
– Сережа, что-то случилось? – перепугалась я.
– Ничего, Славка, – хриплым, замученным голосом сказал он. – Просто устал, как собака, вымотался – проблемы рабочие навалились одна за другой. И есть хочу, – попытался улыбнуться он.
Это мимическое действие давалось ему с трудом, совсем не давалось, можно сказать, лишь обозначило морщины, которых у него до сих пор не наблюдалось, он словно постарел на несколько лет.
– Тогда поехали скорей домой! – поторопила я, прижавшись к его плечу. – Буду тебя кормить, жалеть и баловать, и ванну тебя расслабляющую сделаю!