Два мудреца в одном тазу… - стр. 3
То есть, в первом классе Олечка глазки мне строила, а во втором – взяла и на Вовыча запала. Любовь, что вы хотите! В девять лет вообще любят неадекватно. Для одних – это пунцовые щеки с невнятной речью, для других (самых ненормальных) – рвение в учебе и образцово-показательное поведение. Для меня же любовь выражалась в преследовании. Я не таскал избранницу за косы, не воровал портфель и не писал писем, но несколько месяцев кряду Ольгу Нахапетову я преследовал, как какой-нибудь филер царских времен. От школы и до дома, где она жила. Я не пытался с ней заговорить или что-то там высмотреть, я просто продлевал свое ежедневное счастье. Насколько это было возможно. Пока я видел ее, мне было легко и здорово. Гравитации не существовало, а солнце рассеивало самые мрачные тучи.
Хотя, если честно, была бы возможность, я бы и за косы ее потаскал, и портфель украл, и скакалку узлом гордиевым связал. Но почему-то не решался. Любил, как последний дурачок – на дистанции. А вот Мишуня, что позади меня сидит, оказался куда практичнее. Подобно многим он тоже любил Олечку Нахапетову, но был смелее, что ли. Или хитрее? Во всяком случае, этот умник дразнил Нахапетову совершенно открыто: дергал за платьице, звбрасывал снежками, ставил подножки – короче, доводил до слез всеми доступными способами.
Честно признаюсь, я ему жутко завидовал. Вот как надо было любить! А этот умник не просто любил, – он еще и действовал. Более того, однажды Мишуня даже подрался с Нахапетовой! То есть, так довел, что она набросилась на него с кулаками. А он, понятно, стал с удовольствием отбиваться. Помню, что идиотская улыбка не сходила с его физиономии на протяжении всей драки. Уж я-то его отлично понимал! В эти минуты он был по-настоящему счастлив. Я даже подумал, что, возможно, Олечку Нахапетову он любит куда сильнее, чем я. Потому что отважиться на такое геройское проявление чувств у меня, скажу честно, не хватало духу. Вот побить того же Мишаню я мог запросто, а на нее рука совершенно не поднималась. Прямо чепуха какая-то! Мишку я, кстати, побил. В тот же день. Прикопался к какой-то ерунде и наказал. А он и не понял, за что именно. Любовь, братцы, – суровая штука.
В общем, с Олечкой надо было заранее потолковать. Или проболтаться чуть раньше Даши. Не дура же она полная! Сама потом в мемуарах станет писать, что дружила, знаки внимания оказывала. А когда будущий гений спрятал ей в портфель водяную бомбочку, она этим портфелем достала его разок по кумполу. Для тех, кто не знает, кумпол – это макушка или, говоря проще, репа. Короче говоря – голова человеческая. Вот по этой самой голове Олечка и навернула мне портфелем. А теперь сами судите, – ей же за все эти пакости доставался отменный такой кусок славы! Плюс прибыль с мемуаров… На прибыль, я, кстати, не претендовал, хотя мог бы. И прежде чем гадости говорить, пусть бы подумала, кому нужны будут ее мемуары, если в них не окажется страниц про самое главное. Ну, то есть – про меня…
Вот Шнур со Сваей мемуаров точно писать не будут. Им и на школьную славу плевать, – запросто могут испортить интервью. Из трубочек-плевательниц 45-го калибра. Влепят диктору под глаз жевышем из такой трубки, и всё! – сорвана передача. Еще и кукарекнуть могут! Прямо на самой середине интервью. Я, скажем, начну рассказывать о своей любви к животным – к дворняжкам там уличным, к кошакам голодным, а эти олухи возьмут и закудахчут из-под парты. Остряки-самоучки! И ведь не договоришься с ними. Те еще придурки. В последнем сочинении Свая на полном серьезе написал, что когда вырастет, станет жуликом. И не просто жуликом, а опасным налетчиком. Потому что кто-то во снах летает, другие честно по деревьям лазают, а Свая в своих грезах постоянно грабит магазины и банки. Из магазинов он шоколад тащит и жвачку, из банков – тугие пачки денег, чтобы потом покупать на них все те же шоколадки и жёвку. Шнур, который сидел с ним рядом, ничего выдумывать не стал, а попросту сдул сочинение у приятеля. Чуть ли не слово в слово. Вот и досталось потом обоим. Но самое главное, что эти вундеры нисколечко не врали. Дело заключалось, конечно, не в шоколадках и не в жвачке, – просто такие уж они были сорвиголовы.