Два чуда для миллиардера - стр. 6
Пуховик тоже стрёмный, как она бы сказала.
Ну, извините, другого нет.
Ухмылка его уже бесит.
- Что? – не выдерживаю.
- Молодец, родила двоих, и такую фигурку сохранила.
Он говорит. А у меня паника.
Родила.
Ро-ди-ла.
Двоих…
Во только…
- Это не я родила. Я же вам объясняю. Это Лика. Она родила от вас. Двойню.
Это ваши дети.
9. Глава 7
Пауза.
Мне снова не страшно.
Я всё сказала, теперь – будь что будет.
Понимаю, что может быть ох как охрененно. Размажет меня по стенке.
Убьёт.
Пока он просто смотрит.
Потом молча проходит в квартиру – как есть в грязных ботинках, пальто.
Нет, это у меня сапоги грязные – уже лужа натекла. У него – идеально чистые, блестят, словно не стоял на снегу пять минут назад.
Слышу какой-то шум.
Воду включил?
Чем мне это грозит?
Утопит меня в ванной? Вряд ли.
Кряхтение из коляски – верный знак, что мои малыши просыпаются.
Ну, всё. Вот и поговорили.
Мне надо детей раздеть, переодеть, подмыть, дать им немного побегать – еще место для всего этого тут найти! Потом озаботиться едой.
Они, конечно, пока еще с удовольствием на ночь пьют кисломолочную смесь, самую простую, которую на молочной кухне выдают.
Но если Настенька может обойтись просто смесью, то Лёшке надо кашу, или супчик, или кусок мяса, или картошку.
Где я сейчас найду им еду?
Я не думала, что наша встреча с Рокотовым так затянется.
Понимаю, что вообще не соображала, на что иду и чего ждать.
Мне просто надо было увидеть его.
Какая-то уверенность была, что увижу – и всё само собой решится.
Ну, вот оно и решилось. Таким вот образом.
Наклоняюсь над коляской, улыбаюсь, опуская капюшоны, сначала один, потом второй.
- Приве-ет! А кто это у нас тут проснулся? Кто такой сладкий?
Я люблю с ними сюсюкаться. Не могу без этого. Просто обожаю.
Сестра раньше глаза закатывала, говоря, что её это бесит – тогда я не со своими, с чужими еще заигрывала. Её бесило. А меня не бесит. И детям это тоже нравится, вон как они улыбаются сразу, а мгновение назад хмурились, собираясь уже всплакнуть, или просто заорать.
- Покажешь?
Поднимаю голову и вижу его. Мокрые волосы – словно под душ залез. И голос хриплый.
И смотрит на детей так… очумелым взглядом.
- Смотрите.
Он смотрит. Только не на детей. На меня.
Словно только сейчас начинает реально понимать, что я не Лика.
Или нет?
Достаю сначала сына.
Скидываю с него валеночки, шапку снимаю, ставлю на пол.
Лёшка сразу замечает Рокотова – чужого мужчину.
Мы, конечно, уже не совсем малыши, мы взрослые, нам год и пять месяцев, но чужих еще опасаемся.
- Алексей, не бойся, сыночек, это хороший дядя.
Хороший, если бы!
Он так разглядывает моего ребёнка, словно хочет его на молекулы разобрать.
Потом поднимает глаза на меня.
- Его зовут Алексей. Не бойтесь, он не кусается.
Рокотов странно дёргает щекой, у него как будто нервный тик.
А я достаю Настеньку, мне некогда любоваться отцом детей.
Мне надо скорее раздеть их, пока не вспотели.
- А как зовут девочку?
- Настя. Настенька. Да? Кто у нас Настенька? Кто моя сладкая девочка?
- Красивое имя, Настя. Мою бабушку так звали. Тебе помочь?
- Да, достаньте, пожалуйста, сумку из коляски, там вещи, еда…
- Подготовилась?
- Что?
Поднимаю глаза на него. Что он имеет в виду? К чему я подготовилась? Соображаю о чём он.
- Нет, это просто сменная одежда, памперсы, еда. На всякий случай. Когда у вас двое детей таких случаев масса. Вот тут всё лежит, отсюда достанете. – показываю корзину в которой лежат сумка и пакет. – Я всегда, когда иду с ними гулять беру с собой полный комплект.