Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни - стр. 5
Я ожидала, что Андрей попросит рассказать о музыкальном творчестве, о том, как она пишет музыку и тексты своих песен на трех языках. Так это все предполагалось, по словам редактора. Но, к моему удивлению, Андрей сразу же начал задавать Алине вопросы об ее отношениях с отцом и с его молодой женой. Чувствовалось, что он опытный журналист и ведущий, что был в курсе событий.
Дочь была в растерянности. Она явно сомневалась, нужно ли рассказывать правду о враждебном отношении к ней жены отца.
Я похолодела, глядя на нее. Что Алина могла сказать? Что «все хорошо» – будет ложью, которая быстро выяснится, так как уже была информация в прессе. А рассказать правду – неизвестно, как отреагирует на нее отец. Ведь цель встречи – наладить добрые отношения. Максим вот-вот должен войти в зал.
Но вопрос уже прозвучал, тон был задан. Нужно было что-то отвечать. Алина выбрала компромисс. Отвечала очень сдержанно и объяснила, что пришла на передачу ради встречи с отцом, чтобы понять, почему он перестал общаться с ней, что случилось.
В этот момент мне стало совершенно ясно, что разговоров о музыке не будет, как не будет и исполнения в студии песни «Позвони мне». Поняла, почему Андрей начал с болезненного для Алины вопроса. Меня пронзила мысль: Максим в студию не пришел.
Объявили меня. Я вышла в зал с улыбкой, как с факелом дружбы, надеясь, что беседа пройдет в доброжелательном русле.
Андрей попросил меня рассказать историю моего знакомства и отношений с Максимом Дунаевским. Это было трудно. Я не привыкла говорить о своей личной жизни перед аудиторией. Кроме того, озвучивая свое повествование, каждую мысль, у меня возникало неприятное ощущение, что мои слова материализовывались. Прошлые события наваливались на меня тяжелым грузом, прерывали дыхание.
Я понимала, что Андрей и публика ждали от меня правды. Ни Алина, ни я не собирались критиковать Максима, жаловаться на него или на его жену – мы ехали с добрыми чувствами. Но, видя сложившуюся ситуацию, почувствовала, что буду вынуждена пояснить кое-какие факты, которые уже упоминались в прессе. Лишь только факты.
То, что началось потом, я не смогла бы представить даже в самом страшном сне.
Максим Дунаевский действительно не пришел на встречу с дочерью. Не смог или не захотел посмотреть ей в глаза.
Вместо него явились его друзья и коллеги и друзья его жены. Настоящая «тяжелая артиллерия», которая яростно атаковала нас с Алиной.
Эти люди были настроены на удивление неприязненно и агрессивно. Не зная ни нас, ни нашей жизни, ни событий в ней, они принялись обвинять дочь, причем совершенно бездоказательно, в том, чего она не совершала!
Это было словесное линчевание без суда и следствия.
В меня тоже бросали камни, как и в Алину. Хотя ни одного из этих людей мы никогда не встречали ранее. Что они могли знать о нашей жизни? О наших отношениях с Максимом Дунаевским? Как, по какому праву могли нас судить?
Но, тем не менее, нас обличали, оскорбляли, осуждали, унижали, клеймили позором.
Алина находилась в глубоком шоке. Слушала и смотрела на меня широко раскрытыми, непонимающими глазами.
Она говорила о любви к отцу, а ее в ответ обвиняли в корыстных замыслах. Отнимали у нее право надеяться на внимание отца. Но она ведь не просила ни его любви, ни денег, а просто иметь возможность общаться с ним хоть иногда.