Душа взаймы. Эзотерический триллер - стр. 27
Тишина… Ощущение легкости? Нет, не легкости, а полета. Бесшумного полета. Парение? Да! Миха понял, что он парит с закрытыми глазами в безграничном пространстве, в полном одиночестве и безо всякой опоры под собой… Без опоры?!
В груди захолодело, и Миха рванулся, не зная куда, лишь бы прекратить это ощущение нескончаемого падения. Что-то крепко надавило на грудь и отбросило назад. «Господи, это же ремень! – догадался Мишка. – И значит, лежу я по-прежнему на кушетке – слава Богу! – в кабинете Колдуна!».
Эта мысль приободрила его и придала уверенности. Мишка решился открыть глаза.
«Вау!» – прозвучал в голове сочный голос американской рекламы. Он парил в центре бесконечного, радужного пузыря, переливающегося мозаикой цветов и оттенков. Все это пространство беспрерывно вибрировало, хаотично двигалось, мельтешило, дрожало. Оно было живым, но жизнь эта была какой-то механической, заученной.
Миха присмотрелся и понял.
«Твою мать! – потрясенно ахнуло у него в голове. – Это же вся моя жизнь!»
И в ту же секунду на него с грохотом обрушилась невероятной какофонией, мешаниной звуков вся музыка, которую он успел услышать за всю свою жизнь, хотя бы и случайно, хоть краем уха, из проезжающих автомобилей, из соседского магнитофона, из окон ресторанных вечеринок. Весь накопившийся за жизнь плач и смех загремел в ушах.
Все это зазвучало одновременно, сотрясая мозг.
Миха открыл рот, чтобы закричать, перекричать этот рев. Но застыл с открытым ртом. Он увидел свою жизнь.
Увидел ее всю, сразу, не как в кино, а все её события, вехи, поступки, моменты и моментики, всё сразу и всё вместе. Все победы и поражения. Все поцелуи и все скандалы. Все горе, счастье, радость и боль в единой, ставшей ядовитой, смеси.
Миша понял, что он задыхается, его разум отступает, распадается под бешеным натиском воспоминаний.
И тут его захлестнул Запах. Все запахи, начиная с нестерпимой вони разложившихся трупов, которых он препарировал студентом на судебке, и заканчивая ароматом последнего, купленного им в duty free Московского аэропорта одеколона «Hermes – Voyage». Вся нескончаемая палитра запахов в одном флаконе безумного Парфюмера.
Голова закружилась, в глазах стремительно темнело. «Я умираю», – только и успел осознать Миха. Перед веками полыхнула багровая вспышка.
Тишина… Покой… Стерильно чистый воздух. Миша смог приоткрыть глаза. Он лежал на своей кушетке в пустом центре пузыря, по радужной мыльной поверхности которого неслись неслышно смутные образы его жизни.
Рядом с ним стоял Колдун… стоял?! Разве здесь можно стоять?!
Мишка опустил взгляд. Внизу простиралась гладкая поверхность, похожая на матовое зеркало. Всем надежный на вид, крепкий пол, за одним исключением – при каждом движении по нему разбегались круги, как по воде.
– Где Эля? – первая мысль, и сразу вторая, тревожная. – Что с ней?
Мишка рывком приподнял голову. Ремень не дал ему сесть, он смог лишь слегка приподняться на локтях. Эля сидела справа от него на своем лежаке. Руки сжаты в кулаки, прижаты ко рту. Черные дорожки туши, как у грустного клоуна. Ресницы слиплись от слез. Увидев его движение, рванулась к нему, но Маг взмахом руки остановил ее порыв:
– Стоп, стоп, стоп! Вам, доктор, вставать к нему нельзя! Поверьте, все в полном порядке, и врач ему совершенно не нужен.